Последний разговор у меня состоялся с Джоан Стаффорд. Она просто обожала его и постоянно расспрашивала о нем по телефону. Я умолчала о последних днях, но все же рассказала об обручальном кольце, выброшенном в океан.
– Ты знала, что он купил Вэл кольцо? – говорила Джоан.
– Нет, конечно, пока он не показал мне его. Не шала, что он собирался сделать ей предложение. Казалось, он был последним человеком на земле, кто мог сделать такое.
– Собирался? Это изменило бы все между вами. То, как вы работаете вместе, то, как он защищает тебя, его шутки…
– Глупости все это – мне даже смешно. Женитьба случилась бы рано или поздно. И при чем здесь работа? Посмотри, как Мерсер и Вики справляются вместе. Мы еще…
– Но послушай, дорогая. Разве кольцо не заставило тебя хоть чуть-чуть ревновать?
– Ревновать? Ты с ума сошла, Джоан? У меня просто сердце разрывается, когда я вижу, как он страдает!
Я старалась сдерживать эмоции. Не хотелось верить, что близкая подруга в этом деле видит что-то такое, чего не вижу я.
– Ты будешь ему нужна. Ему надо как-то выбираться из всего этого.
– Сейчас он всех отталкивает. Даже не знаю, как помочь ему.
– Поверь, Алекс. Когда ему понадобится помощь, ему нужна будешь ты…
Покончив с разговорами, я сделала заказ в закусочной «П. Дж. Бернстейн» и с удовольствием съела полсэндвича с индейкой и решила принять расслабляющую ванну.
От горячей воды поднимались клубы пара, душистая пена уже пузырилась, после чего очередь дошла до шотландского виски. Плеснув себе, я отправилась в кабинет, собираясь взглянуть на полки с книгами. Там у меня был старенький том Эдгара По – только сборник стихотворений, и я взяла его с собой, потягивая виски.
Настроение было мрачным. Я не винила Майка за то, что он не подпустил меня по-настоящему близко, и все же было тяжело держать дистанцию, зная, как ему плохо. Ему придется выдержать все это в одиночку, уж я-то это хорошо понимала.
Включив джакузи и забравшись в ванну, я начала неторопливо перелистывать страницы. Множество стихов По были посвящены мертвым или умирающим женщинам. Имена были разные, но под ними подразумевалась Вирджиния. Потеря любимой оставалась устойчивой темой многих стихов. Я стала читать их вслух, одно за другим – они отвечали моему мрачному настроению.
Наконец я дошла до «Ворона». Я не могла вспомнить, сколько лет назад я читала его. На этот раз я решила прочитать ее полностью. Редактор издания приводил небольшое вступление и заявил в нем, что эта поэма произвела настолько сильное впечатление, равного которому не было во всей истории американской поэзии. Прошло более полутора веков с момента ее публикации. Размышляя над этим, я увидела поразительное событие.
Мне нравилась поэма – мне нравилось в ней все. Это был рассказ о молодом человеке, опустошенном смертью любимой, в дом к которому в одну из холодных зимних ночей залетела красивая черная птица. Она разговаривала. (По писал позднее в одном из эссе, что хотел использовать существо, не способное мыслить, но одаренное речью.)
Пульсирующий, нарастающий ритм. Герой осознает невыносимость судьбы, смиряясь с тем, что никогда не успокоится и не забудет любимую. И здесь же, конечно, словно воронья насмешка, повторяющийся рефрен – «Никогда».
В конце поэмы была приписка, где говорилось, что По считал птицу «знаком вечной скорбной памяти».
О череде смертей, произошедших за последнюю неделю, невозможно было не вспомнить. Все они были необычными и ненужными, и я закрыла книгу.
Я выбралась из ванны, вытерлась и легла спать, быстро заснув не без помощи книги.
…Мы не имели представления, какой распорядок дня у Аарона Китреджа, поэтому Мерсер заехал за мной в воскресенье в шесть тридцать утра. Мы сели в машину и отправились к нему домой на Уэст-Энд-авеню. Припарковавшись у пожарного гидранта, напротив крыльца Китреджа, мы взяли кофе в бакалейной лавке на углу, выпили его и окончательно проснулись.
Почти час мы говорили о Майке и Валери. Оказывается, Майка в квартире поджидала одна из его сестер, и вдвоем они отправились к матери, собираясь провести выходные вместе.
Ровно в семь тридцать Китредж вышел из дома со спортивной сумкой, спустился по ступенькам. Выйдя из машины, я окликнула его. Обернувшись в мою сторону, тот продолжал идти. Я пошла за ним, стараясь не отставать ни на шаг.
– Мистер Китредж, мне нужно с вами поговорить.
– В другой день. Я опаздываю.
– Всего двадцать минут.
– Я больше ничего не знаю. У меня лишь вчерашние новости – отстаньте от меня.
Бегунам и собакам тоже нравилось это место, так что приходилось маневрировать между ними. И тут я произнесла эти слова:
– Рациоцинация.
Китредж притормозил и обернулся.
– Давненько не слышал подобного. Кто с вами на этот раз? – проговорил он. – Вы, молчун, желающий сойти за умного?
– Мерсер Уоллес, специальный отдел.
– Давайте не будем об этом на улице, – вдруг озаботился Китредж.
Вынув ключ из кармана, он повел нас к двери, впустил внутрь и жестом пригласил сесть в гостиной. Потом открыл дверь в спальню и пробормотал что-то своей подруге – вероятно, объяснил наше присутствие.
– Так, ну что у вас опять? – Китредж, казалось, ничего не понимал. – Книжный клуб прокуратуры Манхэттена? Вы читаете прозу, чтобы понять, как раскрывать дела?
Он налил себе чашку кофе, но не предложил нам.
– Может, поговорим об Эмили Апшоу? – спросила я.
– Делайте, как хотите.
– Помните историю о молодом человеке, который убил девушку? Она рассказала вам о нем, когда вы впервые встретились…
– И что?
– В прошлый раз, когда мы были здесь с Майком Чэпменом, в разговоре не всплывало имя Эдгара По. Хотелось бы знать, не упоминала ли мисс Апшоу, что убийство, о котором она рассказывала, имело какое-то отношение к По?
– Забыли? – Китредж осуждающе качнул головой. – Как среагировал на это сержант, когда услышал про кирпичную стену и замурованную заживо? Да там все решили, что девица не в себе. Поэтому я не думаю, что она стала бы ссылаться на литературу, чтобы произвести впечатление на придурков из полиции.
– Но потом, в разговоре с вами, – напомнила я. – Разве она об этом не рассказывала?
– Эмили открыла для меня По. Хотя это было гораздо позже. Она была тут, у меня, пытаясь собраться с мыслями.
– Это было связано с убийством, о котором рассказал парень?
– Думаю, да. Вы знаете его рассказы?
– Некоторые, – ответила я.
– Я до этого о них ничего не знал. А у Эмили была антология и она заставила меня прочитать пару рассказов – «Бочонок амонтильядо» и «Черную кошку».
