— Мартен, ступай к ней и проверь это. В котором часу в пятницу она вас разбудила?
— Около семи часов.
— И где вы находились с пятницы?
— Я хотел побыть один, чтобы хорошенько подумать. Я решил перестать пить и забыть о прошлом.
— Это очень трогательно, и все-таки непонятно, где вы находились.
— Я отправился в охотничий домик, куда в свое время ходил охотиться с моими отцом и дедом. Мне хотелось побыть одному, чтобы во всем разобраться.
Вернувшись в мэрию, Мартен подтвердил Кюшу слова Анжа Дютура:
— Мадам Рапо категорична. Было семь часов, когда она его разбудила. Она убрала могилу мужа, затем отвела Анжа к себе. Угостила его кофе и прочитала мораль. По ее словам, было около десяти часов, когда он ушел.
— Хорошо, у него есть алиби. Нгуен, отпусти нашего механика.
Теперь вся группа сосредоточилась на поисках следов Фабра. Телефонные звонки следовали один за другим. Вертолеты патрулировали район, пытаясь обнаружить «ситроен» сенатора. Была готова также вмешаться команда со служебными собаками. Кюш уже не скупился на средства. Улики и на этот раз были весьма скудными. Фабр и Барбоза по-прежнему неизвестно где. Зазвонил мобильник полицейского. Он взял трубку:
— Да.
— Здравствуйте, месье. Я скаут. Мы нашли мертвеца в пещере, в лесу.
— Что?
Пока юнец разговаривал, Моника Барбоза, к которой он пришел, чтобы сообщить о происшедшем в полицию, размахивала руками:
— Дай его мне!
Рено протянул трубку хозяйке дома.
— Месье Кюш? Это Моника Барбоза. Скорее приезжайте! Судя по всему, это не Фернандо, но я ни в чем не уверена.
Чувства одержали верх над разумом, и супруга разразилась слезами.
— Без паники! Скажите молодому человеку, чтобы он дождался нас, мы выезжаем.
— Скорее, инспектор!
— Что случилось, босс?
— Трупы здесь так и сыплются! Вроде бы скауты нашли в лесу тело.
Было всего без пятнадцати двенадцать, а воскресенье уже неслось во весь опор. Но для команды Кюша начался обратный отсчет. Они должны были действовать быстро.
Полицейскую машину вел Патрик Нгуен, рядом с ним сидели лейтенант Мартен и капитан Кюш. Они подъехали к дому Барбоза. Полицейский вошел внутрь, а его помощники остались в машине. Он направился в гостиную, откуда доносились голоса и плач. Он слышал, как кто-то утешал Монику:
— Наверняка это не он, мадам… Говорю вам, на него это совсем не похоже.
Скаут положил руку на плечо женщины, которая ставила на место портрет Фернандо. В комнату вошел полицейский. Моника посмотрела на него, как смотрят на своего спасителя. Раскинув руки, она пошла ему навстречу:
— Ах, капитан…
— Мадам Барбоза, послушайте молодого человека. Пока нет никаких доказательств, что это ваш муж.
Моника не выдержала такого напряжения, она в слезах упала на колени:
— Мой Фернандо, ему причинили зло. Я это знаю.
— Ладно, мадам Барбоза, вы останетесь здесь. Я скоро заеду сообщить вам новости. — Затем Кюш повернулся к скауту: — Здравствуй, мой мальчик, ты можешь поехать со мной?
— Да, месье.
Они вышли из дома.
— Я капитан Кюш, ты проводишь меня к тому месту, где нашел тело.
— Да, капитан.
— Как тебя зовут?
— Рено, месье.
— Рено, ты сядешь сзади вместе с лейтенантом Мартеном и будешь показывать нам путь.
Пользуясь выходными, оба фармацевта наводили в аптеке порядок.
— Ты делаешь тридцать процентов скидки? Но это ведь не распродажа!
— Надо повысить активность — июнь был катастрофическим.
Мишель нервничала. Уже два дня, как она не видела Жаклину. А слова их последнего разговора до сих пор не выходили у нее из головы. Она думала о них всю ночь. Где был ее муж во время каждого убийства? Ни разу в такой момент его не было рядом с ней. Совпадение? Конечно, Эрве мог сказать себе то же самое. Но она-то была с Жаклиной. И значит, у нее серьезные алиби. Пока муж переставлял приспособление для показа очков на другое место, Мишель произнесла почти любезным тоном:
— Ты можешь себе представить, кто способен все это сделать?
— Что все?
— Ну, эти преступления.
— Думаю, все способны. Достаточно быть сумасшедшим или иметь крайне серьезный мотив. Убить не так-то просто, и, чтобы пойти до конца, надо все-таки обладать смелостью.
— Ты говоришь так, словно сам это уже делал.
Эрве Монлор очнулся:
— Да нет, просто воображаю. Сколько фильмов об этом видели!
— Если взять, к примеру, членов содружества, наверное, можно установить, чем каждый занимался в это время. Если бы меня допрашивала полиция, я могла бы вспомнить все, что делала в момент, когда совершались убийства. Например, в вечер смерти отца Анисе я была с Жаклиной в аптеке. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, но не понимаю, куда ты клонишь.
— Я выражусь яснее, Эрве, у тебя есть алиби на время убийства?
Эрве Монлор рассмеялся. Он ушам своим не верил. Собственная жена принимала его за сент-эмильонского убийцу. От нее всего можно ожидать. Однако в последние дни он хорошенько подумал и решил снова взять все в свои руки. Двадцать лет она держала его под башмаком. О, он ничего не имел против, но отныне все изменится. Ей придется подчиниться.
— Ты сотрудничаешь с полицией? Тебя уполномочил капитан Кюш или ты изображаешь из себя частного детектива-любителя? Мне не нужно никаких алиби, к тому же если бы ты чаще бывала дома, то знала бы, чем я занимаюсь.
— На что ты намекаешь?
— Я ни на что не намекаю, а утверждаю, да просто кричу.
— Что за тон ты себе позволяешь?
— Перед тобой новый Эрве, которому осточертели твои глупости. Тебе придется выбирать, котенок, либо я, либо она. Я не желаю быть фасадом или ширмой. И мне плевать на твою аптеку. Ты что думаешь, я буду прятать голову в норку, пока ты воркуешь с ней? Думаешь, я выкладывал денежки, чтобы ты подправляла свои титьки, а играла ими она? Ошибаешься, не на того напала. Я люблю тебя и готов на все, чтобы устранить своего врага.
— На все?
— Решительно на все! И если ты думаешь, будто меня заботит, что случится со мной потом, то ты жестоко ошибаешься.
— Что за недомолвки?
— Какие недомолвки, все яснее ясного! Если бы в тот вечер не подоспел какой-то тип на машине, я бы свел счеты с твоей мэршей. И никто бы не узнал.
