— Не понял. Какие еще слова?
— «Дай сюда. Это мой». Вот эти слова.
— Она кричала на меня, хотела вырвать из рук медальон…
— Да, все это вы нам уже говорили, — перебил его адвокат. — А затем вы оттолкнули Грету и крикнули: «Ничего подобного! Это медальон мамы! Этот ублюдок забрал у нее медальон и отдал тебе». Вот как вы ответили на вопрос мистера Спарлинга не далее как сегодня утром. Согласны?
— Да. Что-то в этом роде.
— Нет, не что-то в этом роде. Я повторил сказанное вами слово в слово. Я записал, когда вы говорили все это утром. И сделал то же самое со свидетельскими показаниями вашего друга Мэтью Барна, которые он давал в этом зале вчера. Тоже все записал. Вы ведь согласовывали свои выступления в суде заранее, верно, Томас? Вы и Мэтью, я прав?
— Ну, разумеется, мы об этом говорили. Мы ведь учимся вместе, и Мэтью мой лучший друг. Но это вовсе не означает, что сказанное нами здесь — неправда.
— И еще оба вы вместе с вашим лучшим другом украли из кабинета директора школы пресс-папье, верно, Томас?
— Ну, это на спор. Мы ведь собирались вернуть его назад.
— Итак, вы находите медальон и даете новые показания детективу Хернсу?
— Да.
— И утверждаете в них, что медальон был на шее вашей матушки в день убийства?
— Я видел его, когда поднялся к ней наверх, в спальню. Он виднелся в вырезе ночной сорочки.
— Странно, что вы заметили такую мелочь в столь критический момент. Ведь в это время в дом вломились грабители. И вы слышали это, не так ли?
— Да, так.
— Получается, что вы сперва нашли медальон и лишь после этого упомянули о нем в свидетельских показаниях. С целью подчеркнуть, что моя клиентка получила его из рук убийцы?
— Нет.
— Вы вместе с Мэтью Барном разработали ложную версию того, что говорилось в гостиной перед прибытием вашего отца.
— Никакая она не ложная. Самая правдивая.
— Вы придумали, что на шее вашей матери был медальон, что вы видели его в вырезе рубашки, а затем заметили блеск золота, когда Роузи нагнулся над ее телом на лестнице. И чтоб все сошлось, заставили Джейн Мартин сказать, что она видела медальон на шее хозяйки во время ленча в понедельник, верно?
— Сам я его тогда не видел.
— Что ж, спасибо и на том, Томас. Вы прекрасно понимаете, к чему я клоню. Лично я убежден, что вы выдумали все это, поскольку заранее решили, что Грета виновна. И вам надо было собрать побольше доказательств, чтоб отправить ее за решетку.
— Я знаю, что она виновна, и отсюда вовсе не следует, что я лгу. Просто мне пришлось искать доказательства. И я нашел медальон.
— И, однако же, истинных причин верить в ее виновность у вас оттого стало не больше, не правда ли?
— Мистер Ламберт, мы ведь с вами это уже обсуждали, — раздраженно заметил судья. — Не надо спорить со свидетелем. Ваше дело задавать вопросы.
— Да, ваша честь, — кивнул Майлз. — Продолжим, Томас. Давайте теперь поговорим о том, что произошло пятого июля.
Томас слегка заерзал на сиденье, однако других признаков беспокойства не проявил. Майлз сделал паузу, выжидая, когда в зале воцарится полная тишина.
— Давайте вначале убедимся, что я правильно понимаю ситуацию. Джейн Мартин уехала в шесть, заперев все двери. Вы сидели в столовой, обедали, и все окна там были открыты.
— Да, вечер был теплый.
— Верно. А тревожная кнопка находилась у вас на столе, прямо рядом с тарелкой, на тот случай, чтобы при необходимости вы могли вызвать полицию?
— Нет, в кармане. Сержант Хернс велел носить при себе постоянно. Он и раздобыл это устройство.
— Сказав, что есть риск возвращения тех мужчин, которые убили леди Энн?
— Нет, не совсем так.
— Но это он внушил вам эту мысль, верно, Томас?
— Нет, он сказал, что осторожность никогда не помешает, вот и все.
— Понимаю. Итак, те самые мужчины прошли через северную калитку, пересекли лужайку, вошли в дом, а сами вы все это время сидели, спрятавшись в скамье в холле, я правильно излагаю? Сидели, пока они вас искали?
— Да.
— Но изнутри, сидя в этой скамье, не так уж много и увидишь.
— Там есть такие специальные дырочки. Глазки, я ведь уже говорил.
— Ах, ну да. Глазки. Но через них вы вряд ли могли уследить за всеми действиями Лонни и Роузи, не правда ли?
— Нет, конечно.
— И, однако же, в ваших письменных показаниях вы утверждаете, что они «какое-то время бродили по комнатам нижнего этажа, но ничего не трогали». Как прикажете это понимать?
— Просто я хотел сказать, что в тот момент, когда видел их, они ничего не трогали. Правда, Роузи чуть позже сделал это.
— И еще Роузи назвал мою клиентку по имени?
— Да, так оно и было. Сказал, что она объяснила ему, как работает механизм тайника.
— Как нельзя более кстати, не правда ли, Томас?
— Вам не обязательно отвечать на этот вопрос, Томас, — перебил Майлза судья. — А вы, мистер Ламберт, задавайте свидетелю вопросы и приберегите свои комментарии для присяжных. Сколько можно повторять одно и то же, мистер Ламберт?
— Прошу прощения, ваша честь. — И Майлз добродушно улыбнулся судье. Все эти выпады и нравоучения старого Грэнджера, похоже, не производили на Ламберта ни малейшего впечатления. Он неуклонно шел намеченным курсом, медленно, но уверенно подводя свидетеля к опасным рифам.
— И еще Роузи при этом сказал: «Мать твою! Да все эти долбанные окна заперты!» Имея в виду окна в доме в день убийства вашей матушки?
— Не знаю. Я много думал об этом, но не знаю, не помню…
— И, однако же, это не помешало вам написать во вторых показаниях о возвращении Роузи, что вы узнали голос мужчины со шрамом?
— Да. Если б услышал его еще раз, непременно узнал бы. Но маму убили за год до их возвращения.
— Так вы не можете утверждать, что об окнах говорил мужчина со шрамом, однако слова его помните точно?
— Да.
— Ясно. Что ж, посмотрим, чем кончилась эта история. Вы услышали сирену, Роузи умолк на полуслове, а потом они с Лонни выбежали через входную дверь? Верно?
— Да.
— И тогда вы выбрались из скамьи и ответили на звонок домофона?
— Да. Я нажал на кнопку и отпер ворота для полиции.
— Но сперва вы говорили по домофону с офицером Хьюзом. Я не ошибся, Томас?
— Не знаю, не помню.
— Вчера он давал показания, рассказал нам, как все было. Сказал, что вы спросили его, кто это, в ответ он представился офицером полиции. И уже после этого вы нажали на кнопку и открыли ворота. Вы согласны с показаниями Хьюза, Томас?
