кто-то пострадал сильнее тебя, тебе не легче.
— Да… тут ты прав…
— Думаю, ты сейчас сильно рефлексируешь на тему, что без руки ты будешь мало интересен девушкам.
На это Митрохин только насупился.
— А что — не так?
— Не без того, — кивнул Анатолий. — Только девушки тоже разные бывают…
— Мне их жалость не нужна! — вскинулся снайпер.
— Я не об этом. Тебе скорее придется отбиваться от хищниц… коим и не такие повреждения тела будут пофиг.
— О чем ты?
— Ты же помнишь наши разговоры о судьбе СССР?
— Конечно… но при чем тут это?..
— Ну, если я не сдохну в ближайшее время и все пойдет так как я спрогнозировал, то мы высоко поднимемся. И я, и ты, и прочие, кто пойдет со мной. Так что если не сопьешься из-за травмы, то я тебе гарантирую самые высокие должности, вплоть до министерских…
— Понял, — снова хмыкнул Митрохин. — Когда ты министр, то для баб не только отсутствие руки не проблема, но и члена. Действительно придется отбиваться… надо какую-то хреновину на культю сделать, вроде молота или там топора, чтобы сподручнее было отмахиваться…
Федор невесело засмеялся.
— Верно. Так что не раскисай.
— Ладно командир, не буду и… спасибо.
В ОКСВА в воинские подразделения и госпиталя время от времени наведывались различные музыкальные коллективы и просто исполнители. Наведалось и в кабульский госпиталь одно такое ВИА. Вот только если в частях концерты шли на ура, то в госпиталях с этим было сложнее. Выступать приходится перед «выздоравливающими», то есть теми, кому скоро отправляться обратно в Союз, а тут артистам еще не повезло в том плане, что в зале оказалось как-то излишне много калек, а тем как-то не до веселья. Плюс не так давно произошел случай суицида, когда солдат лишившийся обеих ног по самую тазобедренную кость, вскрыл себе ночью вены, что стало широко известно и это совсем не добавляло веселого настроения. Надо сказать, что попытки суицида в том числе удачные были регулярным явлением…
В общем, видя такую тягостную атмосферу, ребята начали откровенно фальшивить, ведь музыкантам важна обратная реакция зала на свою работу, она их самих заводит, дает кураж делая выступления еще более зажигательными, а тут отклик почти никакой, если не сказать иначе. В итоге одна из солисток и вовсе расплакалась и убежала со сцены. Концерт был откровенно сорван.
Посмотрев на хмурых зрителей, Киборгин вышел на сцену и протянул руку гитаристу.
— Дай гитару…
Тот отдал инструмент.
«Вот не хотел музыкальным воровством заниматься, Цой не в счет, но видимо все же придется», — подумал он в этот момент.
Появление на сцене одного из зрителей несколько оживило зал.
— Здорово братва… знаю, что вы сейчас… не здесь, а там… дома… пытаетесь увидеть свое будущее и то, что вы видите вам не нравится, перспективы по жизни многим кажутся, мягко говоря, не радужными. Но это не так… не совсем так. Вспомните поговорку о том, что один в поле — не воин. Будете одни и вы действительно окажетесь на обочине жизни. А значит нужно объединяться и помогать друг другу. Во всем. В работе и в учебе. Сможете выучиться, поддержите друг друга и сможете подняться на ступеньку выше, потом подтянете за собой других своих товарищей и они будут уже вас толкать выше и так все вместе подниметесь. Главное не вешать нос и не опускать руки. Будет трудно. Чудовищно тяжело. Для вас дальнейшая жизнь — бой, прежде всего с самим собой, каждый день придется биться, заставлять себя идти вперед. И отступить, чтобы перегруппироваться не получится и сдача в плен не предусмотрена по определению, ибо это хуже смерти. У меня для вас есть песня и я очень хочу, чтобы она стала для вас гимном в последующей борьбе за достойную жизнь.
Анатолий умел играть на любительском уровне и немного попрактиковался с электронными инструментами, когда сделали их закупку для дисбата, так что заиграл вполне уверенно, благо, что музыка там проще простого, а он еще сильнее упростил реально до трех аккордов.
Что до песни «Мы будем с тобой» группы «Клуб 55», то она может не на все сто процентов подходила именно солдатам, но Киборгину она показалась вполне уместной в более широком смысле.
Все улицы покрыты мглой,
Ты остался один — что случилось с тобой?
Кто виновен в том,
Что ты позабыл свой дом,
Что ты позабыл друзей,
То время, когда всё было о’кей?
Ты, ты стал другой,
Но не волнуйся — мы с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Всё стало серым, всё вокруг.
Ты попал в заколдованный круг.
Всё смешалось — люди, дома.
В твоих глазах печаль, одинокая тьма.
Ты не видишь улыбки, ты не слышишь смех.
Тебе не нужен никто, ты бежишь ото всех.
Ты остался один — не беги, постой,
И помни — мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Кто предал, бывает так.
Ты понимаешь, наша жизнь — это полный бардак.
Это гонки без побед.
Это гонки, где правил нет.
Это борьба, в которой вряд ли кто-то сможет помочь.
Тут у кого-то день, а у кого-то ночь.
Ночь бывает длинной порой.
Ты не грусти — мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
И даже если эта ночь с тобой,
И ты не можешь сладить с серой тоской.
Подумай о том, что день придёт.
Он твой, он найдёт тебя,
И будут друзья, и ты забудешь,
Что то слово «нельзя» оно живёт рядом,
Рядом с тоской — ты будешь с нами, а мы с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Зал молчал, майору никто не аплодировал, но вот глаза и лица… Из пустых и растерянных… в них что-то появилось…
— Один за всех и все за одного, братва. Мы не мушкетеры, но для нас этот девиз как никакой другой максимально актуален. Потому что если мы все
