из отряда. Которые, в коем-то мере, тоже ощущали свою вину за случившееся.
— …Доброго, Баатар. — Кивает она ему. — Да, здесь немного душно…
Блондин ей искренне улыбается, счастливый, что его не игнорят, как остальных до него, ну, кроме Зена и Фаарата, и довольно добавляет:
— Оденься потеплее, приближается гроза, и ветер холодный.
Она кивает ему в ответ, и гаргулья спешит покинуть зал. Но внезапно Давина откликает его, неуверенно перешагнув с одной ноги на другую.
— Баатар?
— Да? — Он удивлён, вижу я по взгляду, и тем не менее готов слушать и исполнить её любую прихоть.
— Будьте осторожнее в постоялом дворе… Его хозяйка… Кажется, она связана с разбойниками.
Что ж, наша догадка оказалась правдой. Мы предполагали, что кто-то стучит на нас и даёт наводку этим тварям на зажиточных купцов, которые зачастую были из рядов постояльцев, но никак не могли предположить, что это сама Хельга.
— Хорошо, Давина. Мы тебя поняли. Спасибо.
Он благодарно улыбается ей и уходит, оставляя нас двоих.
Мы оказываемся на улице в ближайшие пару мгновений, и я тут же скидываю с плеч свою куртку, набросив на неё. Всё-таки Баатар был прав, и темнота ночи разбавлена холодными потоками северного ветра.
— А ты?
Тихо спрашивает она, на что я качаю головой.
— Я шаад, девочка. Выносливее тебя.
— Но это не значит, что тебе не холодно.
Фыркает она себе под нос, и я краем губ улыбаюсь.
Аникей купил себе шикарную усадьбу в сердце леса. И нет, она не была «аристократичной».
Наоборот, строение требовало серьёзного ремонта, и проще было уж купить что-то новое, чем это старье, подумали многие. Но змей, как всегда, смог рассмотреть настоящий бриллиант среди фальшивок.
Усадьба была вдали от чужих глаз, суеты, как будто огражденная природой. Недалеко отсюда имелся горный ручей, который стекал в широкое белое озеро.
Не надо было быть учёным, чтобы понять: змей готовил гнездо. Он готовил дом, чтобы создать семью. Он хотел построить крепость, куда приведёт свою суженную, где она будет спокойно носить его детей, а потом здесь же они будут растить их.
Я знал о его планах ещё когда юнцами мы попали в одну и ту же дивизию. Но тогда я мысленно насмехался над ним. Сейчас же завидовал и понимал, что упустил многое. И всё это придётся наверстать, чтобы обеспечить Дави всем.
Но прежде всего надо разобраться с этой бандой. За последние две недели мы уничтожили добрую её часть. Но, как назло, попадались лишь их шестёрки. Их главаря нам так и не удалось поймать. Он, как крыса, уходил всякий раз, когда мои когти почти смыкались над его шеей.
— Ты хочешь что-то спросить?
Она прижалась ко мне спиной, рассматривая с открытой террасы ночное небо. Звёзд не было видно, ведь тучи всё заволокли, но Давина упрямо не отводила взгляд от неба.
— Да, малыш. Я хочу знать, как у тебя оказались те амулеты?
Она на мгновение вздрогнула, что ж, малышка всегда была умной ведьмой и догадалась, что мы нашли в её комнате.
— Ты не думаешь меня обвинить в сговоре с этой бандой?
В её голосе просочились насмешка и наигранное удивление. Прикрыв на миг глаза, я сглотнул любые недовольные слова. Заслужил, она имеет право на эту реакцию.
— Нет, быстрее ощущаю себя недостаточно хорошим для тебя, раз ты не поделилась со мной находкой.
Она удивилась, я чётко ощутил это в моменте, когда девушка завела руку назад и, найдя мою ладонь, сплела наши пальцы вместе.
— Мне было страшно, что вы мне не поверите. Или пустите насмех. В конце концов, никто меня тогда всерьёз не принимал.
— А потом?
Она вздохнула:
— А потом ты стал моим солнцем днем и луной ночью, я боялась все разрушить. И молчала, лишь бы быть рядом.
Я зарылся в её волосы, вдыхая запах, и хмыкнул про себя.
Как глупо вышло, она боялась меня потерять, а я боялся её потерять. Чтобы в итоге мы чуть не лишились друг друга навсегда.
Развернув её к себе лицом, я ласково обнял за талию и сказал то, что когда-то не выдавил бы из себя ни под какими пытками.
— Давай договоримся, Дави. Отныне никаких секретов друг от друга.
— Ты тоже будешь со мной честен? Не скорешь душу под холодным взглядом, Садэр?
— Глупышка, как я могу скрыть от тебя то, что и так в твоих руках?
Она улыбнулась открыто и счастливо и спрятала лицо у меня на груди:
— Я так тебя люблю, Садэр Ориандрэ.
— Если это называется любовью, ведьмочка, то твои чувства взаимны.
Мы просидели так довольно много, греясь в объятиях друг друга, когда Давина заговорила.
— Амулеты, больше похожие на трофейные, и разбросанные по полям, они и не позволяли саженцам окрепнуть и давать урожай. Я по возможностям вырезала все, до которых добралась. Но, думаю, ещё осталось.
— Не знал, что в академии обучают выводить из строя военные артефакты, — фыркнул я недовольно, внутри себя ощущая бурю эмоций от мысли, что она могла пострадать.
— В академии не учат, — пожала она спокойно плечами, — на войне — да.
— А куклы, ты ведь можешь ими управлять.
Девушка подняла на меня лицо и прищурилась.
— Мне кажется, или ты бессовестно пользуешься нашим ранним договором о доверии?
Я усмехнулся.
— Тебе не кажется, ведьмочка. Я просто хочу знать о тебе всё.
Её глаза блеснули в тьме ночной хитринкой, и, встав на цыпочки, она прошептала мне на ухо:
— Я обязательно захочу в недалёком будущем узнать о тебе всё. Обещаю.
Тело пробило огненной лавой, я слишком долго скучал по этому совершенному телу, что спало рядом со мной, не имея возможности вкусить его. Сейчас желание давно стало моей пыткой.
И она об этом знает.
— Я буду честен с тобой, как и
