суд и подал заявление об обжаловании соглашения о взаимной уплате налогов по фирме Владоса, после чего решительно направился в фискальную службу, чтобы попить кровушки из одного начальника управления, обсуждая эту историю с поддельной подписью Хокшилда, но не застал того на месте.
Шайсе, да что ты скажешь?
И я бы даже отметил, что тут имеет место явная непруха, то есть полоса какого-то невезения, но пока с этими мыслями я перетаптывался возле крыльца фискальной службы, кто-то меня окликнул.
В первую секунду струхнул, поспешил использовать магическое чутьё, но ничего особенного вокруг не заметил. Ну, кроме почтальона, который украдкой делал мне приглашающий жест.
Почтальон? Что может быть нужно коллеге Печкина от меня? Я привычно сделал лицо стройматериалом и подошел.
— Здравствуйте, Аркадий Ефимович! Вы мне, помнится, премию обещали! — он отодвинулся под прикрытие раскидистой кроны дерева.
— Премию? — я тянул время, пытаясь сообразить, что от меня нужно этому расхлябанному и в криво сидящей форме работнику почтовой службы.
— Ну да, за конверты от фискальной службы, адресованные в Новороссийск и на Кавказ.
Новороссийск, Кавказ, фискальщики, почта… эти образы встали передо мной в ряд, и я вспомнил. Это же тот почтальон, что помогал мне и Тайлеру.
— Стас, кажется? — я потянул его за угол, в переулок, где стоял мусорный бак и были щедро разбросаны сигаретные бычки.
— Ну да, Стас. Так что по премии?
— Рассказывай, что по депешам.
— Есть два конверта в том направлении, оба адресованы на таможни, один вчерашний, второй сегодняшний. Мне надо уже определяться, а то по шапке дадут за пропажу.
— На какой сумме премии мы остановились?
— По пятнадцать рубликов за конверт.
— Я беру оба. Показывай.
Он достал конверты, но, удерживая их рукой с грязными ногтями, не отдал, намекая на оплату.
Я без колебаний достал кошелёк и вручил ему тридцать рублей за два конверта.
Деньги перекочевали в его руки, отчего глаза почтальона восторженно блеснули, а я получил два конверта.
— А поможешь мне их вскрыть? А то может, так ничего для меня ценного и нет?
— Так, чтобы можно было подклеить?
— Ну да.
— Деньги всё равно не отдам! — он опасливо спрятал сумму во внутренний карман.
— Нет проблем, услугу я уже оплатил, деньги не попрошу обратно, просто помоги, как спец по конвертам.
— Ну, такое мы умеем, когда по конвертам ищем день… впрочем, не важно.
Он осторожно перехватил конверты, присел на замызганную лавочку, где обычно курят местные обитатели. У него в руках появилась опасная бритва, которой он легко поддел край склейки конверта и плавным уверенным движением препарировал его, как матёрый судовой кок потрошит рыбёху на ужин.
Разрез шёл по «клею», конверт действительно можно обратно заклеить и распознать факт вскрытия было бы очень трудно.
Пока я изучал содержимое первого конверта, он вскрыл второй.
Первый конверт содержал запрос в Новороссийскую таможню касательно груза- партии итальянской мебели, задержанной на границе вместе с гражданином Слёдиным, про которую он утверждал, что ввёз его законно через Порт-Новороссийск, но документы у него украли по дороге.
Колдовство, конечно. И главное ценности и сам груз воры не тронули, а вот документы стырили. Магия, чёрт подери!
Само собой, бюрократа такой историей не прошибёшь. Груз задержан, Слёдин задержан, в город-порт летит запрос.
Ну, сей гражданин мне не родной, так что в его судьбу и это послание я не был намерен вцеживаться.
— Стас, можешь заклеивать и отправляй по пусти следования.
— Точно деньги назад не попросите, гражданин хороший?
— Да точно, точно. Это даже хорошо, рутинная работа ведётся, чиновник пишет, значит думать ему некогда.
Он подал мне второй конверт, адресованный в Минеральные воды, тоже мастерски вскрытый, я возвратил ему первый.
Когда развернул и стал читать, сердце моё ушло в пятки.
Бывают в моей карьере ситуации, когда от полнейшего фиаско меня отделяет полушаг, несколько слов, один документ, один звонок. Шаг, после которого всё начнёт самым пугающим образом сыпаться в тартарары.
Наша «родная» фискальная служба направила запрос в Управление Северокавказской таможенной службы по автомобилям Кастета, грамотно и подробно описав ситуацию с просьбой подтвердить, что груз легально ввезён и имеет статус «Выпуск товаров для свободного обращения», что так же означает оплату всех ввозных пошлин и то, что товар не является контрабандным.
Хотя его машинки не только контрабандные, они ещё и в угоне.
Да, конечно, можно сказать, что нынче Кротовский позволил макрам свободно гулять по Кустовому. И я даже имею к этой экономической свободе некоторое отношение, но на угнанные автомобили такое послабление не распространяется.
— Да, Стас, этот конверт как пуля, попавшая в самый центр мишени. В яблочко. Я дам тебе ещё червонец просто так.
— Если радость большая, то полтинник был бы уместнее.
— Не борзей, Стас. Вот тебе червонец бонусом и радуйся. Но для тебя будет ещё задача со звездочкой, попозже, надо будет имитировать конверт, который пришёл с Северного Кавказа, то есть в ответ на этот запрос.
— Это сложно. Наши штампы с какими угодно датами я могу поставить, но там нужны штампы промежуточных сортировочных и принимающего отделения там, на Кавказе.
— Ладно, разберёмся. Всё, давай, разбегаемся, пока нас не засекли.
Это пугающее письмо, а оно могло создать проблемы, заставило меня поспешить к машине и рвануть на Чёрный рынок, к Канцлеру. Поехал я через офис, там в сейфе лежит папка с документами по машинам Кастета.
Конечно, этот комплект документов имел встроенную перестраховку, документы поданы от мутной подставной фирмы и в крайнем случае, претензии полетят к ним. Там нет ни моей фамилии (канцелярия не фиксирует, кто притащил документы), ни фамилии самого Кастета. Но на легальности машин это поставит жирный крест, их нельзя так запросто использовать и, выждав время, безопасно продать.
Возле офиса стояла, переминаясь с ноги на ногу, Мин, а вокруг неё щёголем похаживал Кастет. И караулили они, разумеется, меня. Чёрт, надо было напрямую к Канцлеру гнать.
— Мы с Мин соскучились по тебе, Аркадий Ефимович, — серьёзно поздоровался со мной Кастет. — Посидим в офисе, пообщаемся, дела обсудим.
— Нет, срочно надо на Чёрный рынок.
— Мы с тобой, — ультимативно заявила китаянка. — А то ты саботируешь мою работу телохранителя и помощницы. Да и устала я от завода, сил нет.
— Шайсе. Ну поехали, что же делать. Только «на Константине Ивановиче» поедем, ко мне не поместимся,
