Занимаю свое место и ерзаю на стуле. Ногу на ногу не заброшу.
Слушаю моннотонные вступительные слова судьи Тарнавского и с опаской смотрю на его, лежащий на столе, мобильный. Когда возьмет в руки — мне конец.
А пока… Поток процессуального формализма. И я уже готова согласиться с ним, что судебные заседания — это скука. Особенно, когда между твоих ног зажата бомба, взрывающаяся оргазмами.
Судья подтягивает к себе первый том материалов и начинает деловито его перелистывать. Стороны следят за этим в ожидании вопросов и уточнений. А я… В ожидании действий.
Прокашливаюсь, потому что горло сохнет. Тянусь за стаканом. Ловлю на себе быстрый скошенный взгляд.
Сердце начинает бухать в груди, потому что пальцы Славы тянутся за телефоном. Для всех он как будто смотрит время, а с моего места видно, как открывает то самое приложение.
Его взгляд съезжает вниз — в папку с материалами, а палец жмет кнопку на экране.
— Уважаемый представитель ответчика… — Слава начинает говорить своим абсолютно привычным «рабочим» голосом. Внимательно вглядывается в страницу. — Сергей Александрович Кущенко, уточните, пожалуйста, вы подали акт приема-передачи от 12.03, а от 15.05 я акта не вижу, хотя в тексте отзыва вы на него ссылаетесь…
Судья смотрит на уважаемого Сергея Александровича Кущенка, а я начинаю ощущать пульсацию… Там. Она не настойчивая. Не бьет током и не вызывает мгновенный взрыв. Но это не особенно спасает, потому что отделаться от ощущений я тоже не могу.
Игрушка посылает импульсы моему клитору.
Судья внимательно слушает сторону. Кивает. Не смотрит ни на меня, ни на телефон. Но снова тянется к нему и ощущений становится больше. Они становятся ярче.
Вибрация распространяется по всей поверхности сатисфаера. Для половых губ она другая. Легкая щекотка. Для клитора — более настойчивые сменяющие друг друга втягивания и толчки. Я осознаю, что понемногу начинаю наливаться и пульсировать в такт.
Сажусь ровнее. Хмурюсь и пялюсь в экран. Вы ведете протокол, Юлия Александровна. Помните вообще?
Помню, но веду хуево.
Хочется кусать губы. Становится жарко. Грудь тяжелеет и просит внимания. Дыхание становится более выраженным. Колени… Чуть сильнее сжимаю. Чтобы чувствовать… Острее.
— Ваша честь, мы тоже хотели бы обратить ваше внимание на этот момент! — В разговор судьи с ответчиком встревает истец. На него смотрит предельно спокойный Тарнавский. Слегка нахмуренный ответчик и… Поплывшая я.
Только недолго. Потому что мой взгляд снова слетает на судейский стол. Тарнавский отвлекается на долю секунды, повышает скорость и интенсивность работы игрушки в моих трусах.
Набухший клитор реагирует ярко. И я вместе с ним.
От удивления выдыхаю с тихим звуком. Ловлю на себе предостерегающий взгляд.
Глазами прошу: не надо так резко и быстро.
Но вместо согласия читаю: терпи. Подстраивайся.
И он повышает мощность еще.
Перед глазами плывет. Я ощущаю, насколько внизу мокро. Ерзаю. Хочется прогнуться. Хочется толкнуться навстречу. Хочется… Секса и кончить.
Смотрю в экран своего компьютера и вижу воображаемые порно-картинки в зале судебных заседаний. Фантазия бурлит. Кусаю щеки изнутри. Это не спасает…
В голове на повторе его «кончать не смей». «Кончать не…»
— Хорошо. Я вас услышал. Спасибо, уважаемые представители. Исследуем дальше.
Тарнавский закругляет дискуссию. Возвращается взглядом к материалам.
Мне нужно с деловым видом пялиться в свой монитор. Я это понимаю, но одному богу известно, насколько же это сложно!
Между ног влажно и горячо. Дыхание частит и я даже справиться с этим не могу. Тоже беру в руки мобильный, но не чтобы отрегулировать собственные ощущения, а включаю фронтальную камеру и смотрю на лицо. Оно розовое. Зрачки — расширены. Адреналин шкалит.
Ерзаю на стуле и незаметно толкаюсь бедрами навстречу стимулятору. Или заметно. Ловлю на себе взгляд Славы.
Мотаю головой. Пожалуйста, хватит.
Только и он мотает. Нет. Держись.
Кивает на монитор. Мол, протокол веди.
И я хочу его растерзать.
А еще чувствую себя порочной и это дико нравится. Осознаю в полной мере, что мы делаем в окружении посторонних людей. В судебном, мать его, заседании.
У Фемиды есть могила? А, черт. Она же богиня. Но крутится где-то там, наверное. Накажет нас.
Или это сделает ВСП?
— Теперь вопрос к вам, уважаемый представитель истца. Скажите, пожалуйста, у вас нумерация сбита в документе. Это что за куски?
Я смотрю на Тарнавского и понимаю, что пока он спокойно считает страницы, у меня плывет все. И изображение тоже. Клитор не теряет чувствительность, как мне хотелось бы, а с каждой новой стимуляцией отзывается все сильнее. Мне приходится приоткрыть рот, чтобы справляться с объемами раскаленного воздуха, которые нужно выталкивать для остужения низа живота.
Теперь уже истец распинается, разрисовывая мир судьи Тарнавского нужными ему красками. А я утопаю в собственной влаге. Живу в мире, где хочу только кончить с его членом внутри. Смотрю на выраженный кадык. Представляю, как оближу. Слава сглатывает — я жмурюсь и снова двигаюсь, обостряя свои ощущения. Зачем, дурочка? Вот зачем?!
Открыв помутневшие глаза, снова хочу стонать.
— Я слушаю, да… — Тарнавский подбадривает сделавшего паузу в своей речи адвоката, поднимает телефон над столом и разблокирует его. Кладет назад. Возвращается взглядом в зал. Его указательный палец опускается на экран. Я слежу за тем, как описывает восьмерку там. А чувствую я ее здесь.
Невидимый палец едет вибрацией по влажным до неприличия половым губам. Я упираюсь локтями в свой стол и все. Не будет протокола. Пусть сам. Как хочет…
У адвоката ответчика гнусавый голос, которым он не очень-то умеет управлять. Постоянно срывается. То слишком громко. То тихо. Слова смазываются. Впечатление — не очень.
Но он выступает великолепным фоном для моего морального падения и схождения с ума.
Я продолжаю держать спину слишком прогнутой. Сжимаю пальцы до ноющей боли в костяшках. Смотрю на судью Тарнавского, который ненавязчиво вырисовывает порочные восьмерки. Поднимается на вершинку очередной — и бьет. Клитор прошивает разрядом несуществующего тока. Дальше — по часовой стрелке вокруг него. Снова удар.
Я его… Я его ненавижу.
Круг. Удар. Круг. Удар. Восьмерка. Удар.
Кусаю губы. Пытаюсь развести задеревеневшие колени. Система охлаждения больше не работает. Глубоко дышать я не могу. Получается поверхностно и громко.
По половым губам снова механические вибрации выбранного судье режима. Клитор он ласкает пальцами. Обводит. Постукивает. Давит.
Я умираю. Чувствую, как подкатывает оргазм. Сдерживаю его, но…
Зову взглядом. Он откликается далеко не сразу. А когда смотрит: я осознаю, что не хочет щадить. У него глаза такие же, какими я увидела свои. Полные желания и мыслей совсем не об объяснениях сторон.
Я опять читаю в
