на Власова. Тот невозмутимо встает из-за стола, берет Гончарову за руку и ведет ее за собой.
— Груш, что здесь вообще происходит? — требует Аня у меня объяснений.
— Увел, как крысолов детей, — потрясенно выдаю я, — а наша независимая Вика даже слово поперек не сказала!
— Так, девушки, это их личное дело. Вас происходящее никак не касается, — обрубает нас Князев начальственным тоном, — ваша подруга взрослая девочка, без вас разберется со своей личной жизнью.
После ухода Гончаровой разговор не клеется. Аня с Гошей быстро прощаются. Глеб тоже вызывает такси.
— Женщина, какая же ты пьяная, — констатирует Глеб, когда мы заходим в квартиру. Он подхватывает меня на руки и несет сразу в постель. Князев неспешно меня раздевает и ложится сбоку, внимательно разглядывая.
— Груша, ты знаешь, что ты очень красивая женщина? — ловит руку и целует в ладонь.
— Знаю, — соглашаюсь без ложной скромности.
— Почему тебя до столь почтенного возраста никто не трахнул? — медленно проводит рукой по животу, — чем занимались все твои ухажеры? Почему никто не залез тебе под юбку в ресторане? Сколько за тобой бегал тот паренек из газеты?
— Ну, вообще, мы вместе работали полгода. Но за мной сначала ухаживал его друг. Потом он ушел в другое издание, и за мной начал ухаживать Степан, — путано объясняю я.
— Понятно. И как он за тобой ухаживал? — ладонь Глеба ползет ниже.
— Приносил печенье к кофе, приходил к нам в кабинет и развлекал разговорами, ходил со мной обедать, приглашал в кино, дарил цветы…
— Все, стоп. Я не могу это спокойно слушать, — Князев саркастично улыбается, — и ни разу не трахнул?
— Это нормально, когда мужчина уважает девушку, — закипаю я, — а ты как ухаживаешь?
— Я не ухаживаю, я начинаю отношения с секса, а ухаживаю потом, если захочется, — жажду стереть улыбку с этой довольной физиономии, но Князев перехватывает мой кулак. Подносит к губам и целует костяшки. — Так не понял, почему тебя никто не трахнул?
— Потому что я неприступная женщина, умеющая вымораживать мужчин, — выпрямляю спину и поднимаю подбородок.
— Какая несусветная глупость, — фыркает Глеб, — у меня ушла пара недель, чтобы затащить тебя в постель.
— Эй, это я тебя затащила в постель, — хмыкаю я.
— Нет, это я затащил тебя в постель, но решил не трахать. Ты пьяная, поэтому у тебя проблемы с памятью, — Глеб чмокает меня в нос.
— Вот видишь, я умею вымораживать мужчин, — торжествующе объявляю я, поднимая палец вверх.
— Ты не Пенелопа, ты моя Снежная королева. Я рад, что ты выморозила всех, кроме меня.
Ночью мне снится, что я распускаю саван. На следующий день тку его снова. Пытаюсь написать на нем слово «Вечность» прозрачными льдинками с острыми концами.
Глава 71. Если бы
Аграфена
— Почему ты вчера встал на сторону Власова? Из мужской солидарности или потому что он твой друг? — сажусь за стол напротив Глеба на нашей офисной кухне.
— Они хотели друг друга, Груша. Это было видно невооруженным взглядом. Зачем вмешиваться?
— Но он женат! Вика не хотела страдать, поэтому не искала с ним встреч.
— Но они же встретились, — резонно возражает Глеб, — тебя бы остановило, если бы я был женат?
— Думаю да, — неуверенно отвечаю я, — а вообще, думать об этом не могу, меня передергивает. Мне плохо, когда я представляю, что Вика могла пересечься с женой Волкова. Думать о тебе в том контексте вообще не могу, я бы умерла сразу. Тебя не смущает, что твой друг спит с двумя женщинами?
— Почему меня это должно смущать? — ухмыляется Князев, — я вообще-то вырос в гареме. В исламе можно иметь несколько жен только на условии, что всем уделяется равное внимание. Все дни и ночи должны быть поделены в равной пропорции. Отец руководствовался этим правилом.
— Бедная твоя мать. Я думаю, что Заира была просто последней каплей, — хмурюсь я, — да и отец твой бедный. Как можно спать с многими, когда любишь одну? Рабство какое-то.
— Женский взгляд на проблему. У мужчин эмоции и секс разделены. Мы можем трахнуть кого угодно, кого считаем более-менее привлекательной. Секс просто биологическая потребность, не имеющая никакого отношения к чувствам, — Глеб похабно улыбается, — к тому же отец никогда не сублимировал энергию в спорт, поэтому не факт, что одна женщина способна удовлетворить его сексуальные аппетиты.
— То есть тебе все равно спать со мной или с кем-нибудь еще? — подбиваю логический итог.
— Нет, мне не все равно, Груша, — резко отвечает Князев, — я хочу именно тебя, но это не значит, что я не способен трахнуть кого-нибудь еще.
Еле сдерживаю себя, чтобы не вспылить. Но если пошел откровенный разговор, хочу выяснить все до конца.
— Ладно, допустим. Ваша ненормальная религия требует делить ночи среди жен. Но если твой отец любил твою маму, зачем ему еще нужен был гарем?
Князев тяжело вздыхает и сверлит меня взглядом.
— Я скажу один раз, и больше мы не возвращаемся к этой теме.
Покорно киваю и непроизвольно наклоняюсь ближе к Глебу.
— Во время родов влагалище женщины превращается в родовые пути и расширяется. Качество секса после этого ухудшается. И у мужчины, и у женщины. Часто родившие женщины перестают любить близость. Снижается чувствительность из-за менее тесного контакта органов. Именно поэтому в гаремах преимущественно нерожавшие женщины.
Слушаю открыв рот и не верю, что Князев сейчас говорит серьезно.
— Ты хочешь сказать, что родившие женщины — отработанный материал?
— Нет. Я всего лишь сказал, что ощущения мужчины снижаются.
— То есть, рассуждая логически, ты не против ребенка, но меня потом не захочешь?
— Мне не нравится твоя логика, — хмурится Глеб, — я уже говорил, что хочу тебя, а не ребенка, — бросает быстрый взгляд на часы, — ладно, мне пора работать.
Провожаю взглядом спину Князева и пытаюсь переварить услышанное. Это же просто какой-то потребительский подход. Не могут все мужчины думать так же. Вспоминаю женатика Вики. Интересно, у него тоже есть дети? А в любовницы он выбирает нерожавших? Кидаю взгляд на часы, прикидываю, можно ли уже звонить Вике. Наверное, не стоит, но мне не терпится узнать, что было вчера. Все-таки набираю номер.
— Привет! У тебя все нормально? — обеспокоенно интересуюсь, когда на другом конце принимают вызов.
— Прекрасно, — Гончарова зевает и потягивается. Кажется, я ее разбудила.
— Михаил вчера отвез тебя домой? — осторожно уточняю я.
— Отвез и остался. Ушел сегодня с утра в офис, — довольно мурлычет Вика.
— Он ночевал у тебя? — искренне удивляюсь я, с трудом удерживаюсь от вопроса про жену, — вы планируете встречаться?
— Грушенька, он скучал, я скучала, нам хорошо вместе. Не знаю, что будет
