– А… ты действительно занимался женщинами с паранормальными способностями?
– Что?
– Мне Ли.. Лариса сказала.
– Знаешь, не могу называть ее так. Как будто две разные женщины – Лариса и Ли. Ту женщину, что я знаю, зовут Лариса, вторая, она совсем другая, я ее никогда не знал и очень жалею, что познакомился. Но та первая она так и останется для мня тем, кем всегда была – надежным другом, с которым легко. А женщинами… женщинами она сама занималась. Это была ее тема.
– Прорвемся? – грустно посмотрела я на Лешку.
– Прорвемся, – уверенно сказал он.
Мы сидели без света, и только когда на улице совсем стемнело, зажгли маленький настенный светильник. К его обманчиво теплому боку прибилась поздняя осенняя бабочка. Она вздрагивала тонкими яркими крыльями и недоверчиво водила усиками.
– Лешк, давай купим диван! – нарушила я тревожную тишину.
Лешка вздрогнул, заулыбался вдруг и с готовностью вскочил с места.
– А давай!
– Ты что? Прямо сейчас? Да? Сейчас же поздно…
– Ни фига, магазин работает до одиннадцати, давай, собирался, поехали. Никогда не стоит откладывать на потом то, что очень хочется сделать сейчас.
Я зябко передернула плечами. Слова Лешки перекликались с тем, что твердила Марине Ли. Но я тут же отогнала от себя наваждения. Не стоит увлекаться и искать совпадений там, где их нет и быть не может. И точка.
Эпилог
С Мариной мы встретились только два месяца спустя. Она сама мне позвонила. Предложила посидеть в каком-нибудь тихом месте и я конечно же рванула в это тихое место со всех ног. В Канаду мы с Лешкой так и не поехали. Но нисколечко об этом не жалели. Мы доделали ремонт и первая вещь, которая появилась в чистенькой и с иголочки квартиры – это диван. Замечательно огромный, он занял почти всю самую большую комнату. Было куплено и множество другой мебели, но этот уютный монстр был центральной деталью композиции. На нем можно было жить. Долго и счастливо.
Благодарный Наум, который при ближайшем рассмотрении оказался не таким уж плохим парнем, в самый ответственный этап ремонта предложил свои услуги. В виде премии к гонорару за выполненную нашим Бюро работу. Отказываться было неудобно. И теперь на стенах нашей с Лешкой кухни цветут диковинные, написанные какими-то особыми красками растения. Люстра похожа на букет. На полупрозрачных шторах сидят большие разноцветные стрекозы. В целом, если привыкнуть, жить можно.
Моя старая квартира пока пустовала. Я упросила Аннушку держать форточку на кухне открытой. Я все ждала – не вернется ли Рита? Но она не вернулась.
– А она и не вернется, – сказала мне Марина, – это особая ворона.
– Да уж, тут спорить не буду. Особая. Скажи, ты случайно не знаешь, откуда она набралась всех этих словечек? Она ведь часто упоминала…
– Да не мнись. Знаю я, кого она упоминала. Аркадия? Так?
– Так…
– Ну и расслабься. Я все знаю. Это совсем не то, что ты думаешь. Думаешь, что у Ирки был роман с моим мужем?
– Нет?
– Нет, у Иры был роман со Станиславом. В силу некоторых обстоятельств они тщательно это скрывали. Ирка даже по чужому паспорту за границу летала, – Марина хитро склонила свою высоколобую голову, – мы ведь вместе тогда отдыхали, только и всего. Я просто в номере осталась, с трудом жару переношу. А Аркашка с Иркой еще в один детский сад ходили, в одной песочнице куличики лепили. И ворону эту он ей подарил. От бабки она ему досталась, вороны долгооо живут. Деда тоже Аркадием звали. Нраву он был, не приведи Господи, такого уж буйного, бабка часто на него ругалась. Оттуда и Ритин лексикон. Она у нас какое-то время жила. Но неудобно было всякий раз, как голосить начинала. Аркадий – пусти, не бей! Не бей! Ну ты представляешь что про нас гости думали? А муж – большой человек, репутация, однако… Вот и подарили ее.
– Ясно… почему же она улетела…. И сосед, Ирин сосед что-то говорил про то, что она вылетела как раз в тот момент, когда произошло убийство…
– Не удивительно. Говорю же, особая ворона. Вороны они вообще особые. Они все чувствуют. На какой день она тебя покинула, ты посчитай.
– А от чего считать то?
– От того самого дня и считай. На двадцатый день она улетела. Именно столько, по преданию наших языческих северных предков, душа еще гостит на земле. Двадцать, а не сорок, как это принято у христиан. Так что даже не надейся, что Рита вернется. Душа Ирочки уже обрела свой приют.
– Да… в это во все так не просто поверить…
– А ты и не пытайся. Зачем? Живи как живется. Мне в этой истории больше всего жаль мужа Ли.
– Генриха?
– Генриха, или Гену, как она его сама называла. Он ведь все знал.
– Да что ты?
– Про ту историю в Белом Озере. Он все знал и берег жену по возможности, боялся срыва. Я не случайно с ним тогда дела закрутила, почти сразу удалось выяснить что к чему. В общем, как бы там ни было, он несчастный человек. Он да Антон, мальчик которого Ли использовала в своих интересах.
– Знаю знаю этого мальчика.
– Не держи на него зла, он получил свое. Перенес больше десяти операций, но пока так и не встал на ноги. Мой фонд споснсирует его лечение. Да и Стас помогает. Стас сильно сдал за последнее время. Говорят, ездил в ту самую деревню…
– Слушай, я не поняла одного. Ли что-то говорила… вроде нашли в его квартире, давно еще, убитую девушку…
– А… знаешь тоже? – Марина откинула со лба тяжелую прядь и нахмурив лоб, продолжила, – действительно, такая история была. Не моя тайна, так что прости, без подробностей. Но вроде бы к этому имела отношение его жена. Горячая женщина, восточная кровь…
– Поэтому Стас и скрывал роман с Ирой?
– Наверное, хотя ничего тогда не удалось доказать, в общем, прошло и быльем поросло. Но когда Иру убили, у Стаса были подозрения в адрес жены. Он был напуган и поэтому очень не хотел постороннего вмешательства. Понимаешь?
– Понимаю. Марина… а то, то…что Ира и Галя были обнажены, это тоже какой то ритуал? И откуда все-таки взялись рядом с ними камни?
– Откуда берутся камни, то никому не ведомо… – Марина чуть отстранилась от стола, посмотрела на меня испытующе, – а одежду взяла Ли. Она неплохо поднаторела в северной истории, она знала, что без одежды они будут совсем беспомощным …там. И если бы не камни, им никогда бы не дойти до цели. Так то вот.
– А камни? Про камни тоже правда? Про их силу…
– Правда. Я собственно, зачем тебя позвала… – Марина запустила руку во внутренний карман своего свободного белого плаща и достала круглый, приятно гладкий камушек, – держи, это тебе.
Одна сторона камня была совершенно гладкой. На другой рука древнего мастера высекла тонкую, изящную подкову.
