— спросил я у видящих, которые уже подбежали ко мне.
Охотиться на регатов поодиночке не ездили, поэтому на этот вызов отправили четыре группы. Нас было всего восемь магов, считая меня.
— Вань, вроде ты в малька стрелял, — сказал Ивану Фёдоровичу его коллега, имени которого я не знал.
— Да, он вот здесь стоял, — куратор указал на одинокое надгробие.
Но никаких следов мы не нашли.
— Значит, он сбежал, — огласил я.
И стоило мне это сказать, как раздался крик Зубастика. С тобой стороны, где стояли машины. Мы сразу ринулись туда.
Малёк передавал мне моменты схватки. Они с сородичем валялись по земле, пытаясь откусить друг от друга кусок побольше. И силы их были примерно равны.
Я отправил монстру образ голубого огня. Он понял намёк, и воздух озарила яркая вспышка. Больше в мальке не было жалости к тем, кто хочет нас уничтожить.
Мы ускорились. И когда прибежали к машине, Зубастик сидел на земле возле небольшого выжженного пятна. Ему было грустно. Как и мне.
Но не всегда в жизни всё идёт гладко. И наша задача — сделать так, чтобы подобное больше не повторилось.
Я положил руку на плечо монстрика и присел рядом.
— Они не такие, как ты, — сказал я.
Но в ответ снова получил образ из пещеры. Взрослая особь охраняла кладку яиц.
— Это не важно, — ответил я. — Они видели в тебе врага. Не семью, а врага.
Малёк кивнул и провёл лапкой по выжженному кругу. Ему было одиноко среди людей. И сейчас он это понял.
Это был прекрасный момент, чтобы не только успокоить питомца, но и укрепить нашу связь. Я показал ему то, что хочу создать. Современные подземные лаборатории, где в концентрате магии созревают яйца. А потом вылупляются мальки, такие же, как Зубастик.
Это слегка вдохновило малька, и он поднял голову. Слегка изменил мой образ и показал, как играет вместе со всеми. Он захотел найти семью среди тех, кто сможет его понять.
— Так и будет. Очень скоро, — пообещал я.
Зубастик воодушевился и поднялся на ноги. А затем снова побежал к склепу.
— Что? Опять? — негодовал Иван Фёдорович.
— На этот раз там безопасно, — заверил я.
Зубастик дождался меня возле развалин склепа. Само строение было разрушено, но проход вниз остался. Всем было интересно, что же малёк там учуял, поэтому мы дружно разобрали завал на старой каменной лестнице.
Иван Фёдорович включил фонарь и пошёл первым. Я с Зубастиком — за ним.
Лестница вывела в небольшое тёмное помещение. Здесь пахло сыростью и землёй. Я тоже включил фонарик, и сразу поймал под его лучами то, что так привлекло Зубастика.
— Скорлупа, — сказал я и наклонился к находке.
— Достаточно старая, — констатировал Иван Фёдорович. — Скорее всего, здесь была кладка земляного регата.
— Земля не потревожена, — заметил я.
— Значит, это был обычный. Выбрался задолго до нашего прихода.
Зубастик замотал головой. А затем я увидел, как много лет назад из этого самого яйца вылупилась странная мутировавшая особь. Её крылья были слишком малы, чтобы летать, а форма рта отличалась, из-за чего регат был похож на маленького динозавра.
— Ты успел прочитать воспоминания до её смерти? — спросил я с расстановкой, чтобы питомец понял меня.
Малёк кивнул. Так он хотел показать, что регаты спокойно оставляют яйца с мутировавшими особями на произвол судьбы. Ведь из-за коллективного разума, они могут заранее знать, кто вылупится из яйца. И самое ужасное, что брошенные мальки тоже всё понимают.
— А другие найти сможешь? — уточнил я.
На этот вопрос у малька ответа не было. Ну что ж, тогда нам предстоит узнать это на практике. Но уже не сегодня.
Иван Фёдорович уничтожил скорлупу с помощью заклинания, и Зубастик радостный поскакал наверх. Мечты о светлом будущем напрочь забрали его грусть. И хорошо. Иначе из этого бы вылилось ещё больше проблем.
Мы вернулись к машинам, и первым делом видящие сообщили диспетчеру, что регаты уничтожены. Получили распоряжение следовать к городу.
— Вот так вы и живёте, от регата к регату, — подметил я, когда мы поехали обратно.
— Да. Регаты никогда не кончаются. Они мне иногда даже по ночам снятся, — ответил куратор, не отрывая взгляда от дороги.
— В кошмарах?
— Нет. Один раз тортик принесли и меня с днём рождения поздравили, — усмехнулся куратор.
Я представил эту картину и тоже рассмеялся.
Уже через час мы вернулись в город. Смена у Ивана Фёдоровича почти закончилась, и мы решили поехать к Лесси. Надо же посмотреть, что осталось от её квартиры.
— Иван Фёдорович, а вам самому нравится так каждый день мотаться на вызовы? — спросил я, когда мы заехали в самый неблагополучный район Смоленска.
— Вы снова намекаете, что мне пора увольняться? Мы же это обсуждали, тогда о вашей стажировке можно забыть, — ответил куратор.
— А если дать взятку?
Куратор покосился на меня. А я пожал плечами и продолжил:
— Что? В этой машине можно говорить, здесь стоит защита от прослушки.
— Взятка — это нарушение закона. А он писан для всех, даже для князей, — ответил Иван Фёдорович.
— Это если взятка деньгами. А можно придумать что-то ценное, но уже не деньги. Ну, например, дачу вашему начальнику купить. Уже ни один юрист не подкопается.
— Если вас интересует моё мнение, то я против подкупа должностных лиц.
— Эх! Какой же вы скучный!
— Не скучный, а честный. Должен же кто-то вас останавливать от необдуманных решений. Но кстати, я могу перевестись на половину ставки, — задумался куратор. — Теперь моя зарплата это позволяет.
— Ещё бы. Она позволяет и вовсе уволиться…
Иван Фёдорович продолжил стоять на своём:
— Значит, полставки. Буду дежурить три дня в неделю, а не все шесть.
— А потом и вовсе уволитесь. Хотя в вашем случае «потом» — понятие очень растяжимое.
Куратор был очень привязан к своей работе. И раз ему не надо постоянно находиться рядом со мной, поскольку я ещё учусь, то он продолжил заниматься делом своей жизни. Кажется, что полноценно уволиться он сможет только, если мы будем в столицу переезжать.
Мы остановились возле дома Лесси, когда на улице начало темнеть. Приближалась зима, и дни становились холоднее.
Дорогой бронированный автомобиль привлекал взгляды
