кассе и покупает оба, а потом отдает их Винсент.
Уже на выходе Винсент замечает открытку с еще одной фразой Ван Гога.
«Искать приключения для меня не выбор, а судьба», – читает Лу.
Эти слова подчеркнуты в ее сборнике писем в мягкой обложке, который она держит на прикроватной тумбочке. Она несет открытку к кассе и покупает ее.
– Я знал, что она тебе понравится, – говорит Лу.
На нее веет теплом и желтым светом. Даже воздух подобен меду.
Они делают быструю остановку в продуктовом магазине возле парка, чтобы купить яблок, клубники, сыра и устроить настоящий пикник. Тео клянется, что в фургоне возле музея Ван Гога продаются лучшие хот-доги в мире. Винсент никогда не стремилась попробовать лучший хот-дог в мире, но все равно берет. Как учит Тео, она обмазывает его карри, приправой и горчицей. Хот-дог и вправду лучший из тех, что ей доводилось есть, и она знает, как будет кичиться Тео, услышав это, но все равно передает ему свой вердикт.
Дождь прекратился, сквозь облака пробиваются тонкие лучики солнца. Родители Винсент сидят вдвоем на скамейке, остальные расположились полумесяцем вокруг них, все едят и делятся едой. Испытывать замешательство от невозможности вникнуть во все разговоры даже приятно. Но еще большее замешательство наступает от того, что Винсент в Амстердаме вместе со всей семьей и Лу, но без мужа и детей. Ощущение, что ее легкие окутаны чем-то свободным и полупрозрачным; от этого трудно абстрагироваться, но сквозь это вполне можно дышать.
Покончив с едой, они пешком идут обратно к Тео, ловко уворачиваясь от велосипедов и трамваев. Кто-то, наверное, приляжет отдохнуть, кто-то почитает, кто-то послушает музыку. Когда снова проголодаются, перейдут в кухню и примутся громыхать шкафами.
После обеда Винсент и Моне вдвоем идут прогуляться под моросящим дождем. У Тео большая коллекция пластинок, и мужчины остаются пить виски и слушать музыку – Лу был в таком восторге, что Винсент подумала, что он прямо посреди гостиной сделает стойку на руках. Аврора с Ивонн пьют на кухне вино с шоколадом и беседуют.
– Ивонн, черт возьми, иногда выводит меня из себя, – говорит Моне. Они направляются в сторону каналов, но обе очень плохо ориентируются, и брат об этом знает. Он обнял обеих и дал несложные инструкции, чтобы было легче запомнить: «Выйдя из дома, поверните налево… в конце улицы поверните направо и идите, пока не увидите канал. В городе их полно, так что не заблудитесь. А когда решите возвращаться, сверьтесь с телефоном».
Дойдя до конца улицы, они вспоминают инструкции и подбадривают друг друга. Тео сказал идти направо. Они поворачивают и идут дальше.
– Вы ссоритесь, будто сестры. Ты на самом деле споришь с ней больше, чем со мной… твоей настоящей сестрой, – говорит Винсент.
Она держит зонтик над обеими. Стук дождя успокаивает, Винсент становится уютно и хочется спать – она чувствует себя так же, когда заваривает свежий чай, а в окна парижской квартиры стучит дождь. Волосы Моне пахнут апельсинами, ее кудри собраны сзади в свободный пучок. Может, она и заведует модным бутиком в Малибу, но вычурность ей не присуща; она из тех женщин, на которых небрежный стиль выглядит шикарно. Она всегда носит кроссовки с платьями, а однажды отрастила дреды просто потому, что возле океана ветрено, а расчесываться она устала. Простые терракотовые серьги-гвоздики, которые Винсент продает у себя в магазине, названы в честь сестры – от «Моне» очень больших до «Моне» очень маленьких, всех цветов, от ярких до приглушенных.
– Мне кажется, она Тео ревнует к нам. Понимаю, что звучит глупо, такая уж она. Ты заметила, как она охраняет его от территориальных посягательств? Мне кажется, он перестал обращать на это внимание. И вообще живет на другой планете, – говорит Моне.
– Они уже так долго вместе, что это, наверное, неважно, – говорит Винсент. – Но ты права, Тео действительно живет на другой планете… и я его понимаю. Достоинства Земли в значительной степени преувеличены.
Ее восхищает способность Тео когда нужно отгородиться от мира. Брат всегда был и есть собранный и мотивированный. Не поднимает головы и делает свое дело. Именно поэтому Винсент не боялась явиться к нему на порог с Лу.
– Временами я ее обожаю, а временами могла бы задушить. Сегодня она пыталась доказать мне, что Тео терпеть не может тунец, но я-то знаю, что Тео его очень любит! Как же глупо пытаться вести себя, как будто знаешь его лучше, чем я, и да, я понимаю, она его жена… и знает его с тех сторон, с каких мне его никогда не узнать, и слава богу, я еще не чокнулась окончательно… но он мне брат, а не какой-нибудь посторонний! Хорошо еще, что Фен и Флор пошли в нашу семью, – продолжает Моне. Что правда, то правда. Племянницы внешне и поведением больше похожи на Аврору, чем на Тео или Ивонн.
Винсент и Моне, переждав на переходе, пока проедут велосипеды и трамвай, переходят на другую сторону, продолжая поиски каналов. Солнце только что зашло, и на улице полным-полно людей: они гуляют, едут на велосипедах или идут на ужин. Винсент могла бы спокойно жить в Амстердаме. Ей нравятся люди, цветы, умиротворенность. Когда она здесь, то чувствует себя защищенной от хаоса всего остального мира.
– Так… когда же ты собиралась рассказать мне про Лу? – спрашивает Моне.
– Когда поняла бы, что говорить.
– Сколько ему лет?
– Ты прямо томилась желанием задать мне этот вопрос?
– Да! – Моне смеется с широко раскрытыми ртом. От ее смеха Винсент тоже хочется расхохотаться – когда они вместе, то много смеются, заражая друг друга. Моне пихает ее руку, Винсент отвечает тем же. Моне приходится выйти из-под зонта, она говорит «черт побери», и обе смеются еще задорнее.
– Ему только исполнилось двадцать пять, он божественен в постели, и нет, я не знаю, к чему все это приведет. Киллиан, наверное, спит с коллегой, так что… С этого момента буду держать тебя в курсе новостей, – еще не отсмеявшись, говорит Винсент. Она устала, ей бы принять долгую роскошную ванну. Но в то же время она счастлива. С лета ее переполняет миллион разных эмоций, но сейчас, когда она гуляет по Амстердаму с младшей сестрой, она буквально искрится счастьем. Une femme libre[131].
– Ты уверена, что Киллиан с кем-то встречается?
– Нет. Но мне так кажется.
– Расскажи почему, – допытывается Моне.
– Потому что я здесь… а он там… и они, как выяснилось, пьют в дневное время. Один раз я
