не хочет видеть Милану.
– Потому что не знает, что ее память «вернулась».
– Причин может быть много. Как и подозреваемых. Подумай, Алекс… ведь это мог сделать и Хекс Кроос, всю ночь мальчик находился в доме, у него была возможность. И светлых чувств к родителям он не питал, в его дурную голову могло ударить какая угодно идея!
Но Алекс со мной решительно не согласился.
– Идея идее рознь, Таната. Глупо откусывать руку, которая тебя кормит, а родители как раз и были кормушкой для Хекса Крооса. Сейчас он остался с теткой, которая его боится, а такая перспектива не стоит убийства. Мальчишка не убивал семью, это сделал бармен. Мотив, возможность – все при нем. И его подружку нашли мертвой как раз перед убийством Кроосов – ничего себе совпадение, да?
Объяснять Алексу про эмоции и чувства – зря стараться, потому я пожала плечами и проследила за Никой, она как раз устроилась за барной стойкой и увидела внизу Олли, сказала ему что-то. Но ее отвлекли знакомые Миланы, пришлось переключиться на них. И как же Ника была хороша! После заключения в пещере с умирающими девушками, после всех пережитых ужасов она держалась по-королевски уверенно и непоколебимо. Никой можно только восхищаться.
– Пойду что-нибудь закажу, – тихо шепнул Алекс, поднимаясь. – Кажется, там что-то затевается.
И он был прав – Ника успела сыграть свою роль и сообщить о возвращении памяти. Шустро, однако. Олли не без труда держался на ногах, вцепившись в барную стойку и смотрел куда-то вглубь зала болезненным виноватым взглядом. Я обернулась – смотрел он на одного из вечно нетрезвых посетителей «Змея». Или это взгляд в никуда?
На месте мне не сиделось, я потрусила следом за Алексом. Между тем по «Змею» уже полз шепоток из новых подробностей: Милана Кроос вспомнила все.
– Да-да, все верно, – внушала Ника стоящему рядом парню. – Теперь я в порядке и совсем скоро мне придется побеседовать со старпером-советником. Если не помрет до завтра… но даже старикан сгодится для моей цели – хочу, чтобы тот, кто убил папочку, страдал вечно!
Парень хлопал глазами и отчаянно мечтал оказаться подальше отсюда. Надеюсь, они с Миланой хотя бы знакомы, и Ника сейчас не распинается перед посторонним бедолагой, да еще так громко, чтобы Олли все слышал.
А бармен все бледнел и бледнел. Неужели чутье меня обмануло?
Ника-Милана увлекалась все больше и больше, полила грязью местного следователя, советника Стрейта и даже самого короля. Вспомнила про младшего брата-кровопийцу и пообещала забрать его у глупой тетки. Несчастный Никин собеседник мечтал испариться в воздухе и больше это не слушать, а его друзья давно отодвинулись подальше.
И очень скоро на улицу улизнул Олли.
Алекс сделал знак Нике: пора уходить. Близняшка похлопала собеседника по плечу и громко сообщила, что местная публика ее достала и пора уходить, ей еще с теткой разбираться. И со следователем завтра. Пнув стоящий рядом стул, она высказалась о местном обслуживании и двинулась к выходу.
А я отметила, что «Морского Змея» покинул не один Олли.
На улице уже давно успело стемнеть, пронизывающий ветер пробирал до костей. И отчетливо слышался звук волн – казалось, они бились о скалы с такой яростной мощью, что пытались снести все на своем пути. А ведь в Гезелькроосе море спокойно, неподвижно…
Чеканя шаг, Ника-Милана вышла на главную улицу, один за другим проходя темные домишки. Скоро дома будут попадаться реже, начнется дорога через скалы, ведущая к поместью Кроосов. Даже в городе на улицах людей не было, а уж за его пределами… ни души, одна Ника в опасной темноте.
Мы с Алексом держались на значительном расстоянии, скрываясь в тени домов. Скоро придется отстать еще больше. Интересно, где Мартин и Рас? Их присутствие я уловить не могла, мешали люди в домах и барах. Но заметила кого-то другого. Эмоции человека выбивались из общей массы, яростная решимость застилала его чувства кровавой пеленой. Он наш убийца и он где-то рядом, идет за Никой.
Я с силой сжала руку Алекса и указала вперед. Он меня понял и приготовился.
Все случилось, когда мы подходили к поместью. С диким ревом кто-то бросился на Нику, Близняшка успела увернуться. Завязалась потасовка, словно из воздуха возникла высокая фигура Мартина, но нападающего повалил в итоге не он. Когда Воин выскочил на дорогу, там уже бились двое мужчин, один из них продолжал дико реветь, а другой рыдал и уговаривал его остановиться.
Со стороны поместья прибежал Арастан и обнял Нику, подоспели и мы с Алексом. И я сразу узнала нападавшего. И того, кто пытался его остановить. Все сразу встало на свои места.
«Ее отец спился от горя и утонул в переживаниях» – рассказал сам Олли.
Отец Ками, Матей Хектор. Вечно пьяный завсегдатай «Морского Змея», который затеял драку с Воином и на которого так пристально смотрел Олли, когда в бар заявилась воскреснувшая и восстановившая память Милана. Мужчина, утопивший горе в выпивке и потерявший человеческий вид и человеческие чувства. Он ненавидел семью Кроосов, пожалел только ребенка. Но он не мог оставить в живых Милану, попался на крючок, который предназначался Олли.
Теперь понятна и вина Олли – душу парня терзало слишком много страшных секретов. Странно, что он вообще держался.
Мартин оттащил Олли от отца Ками, тот был пьян и не смог даже подняться, так и лежал на дороге. Удивительно, что ему хватило трезвости проследить за Никой, а не накинуться на нее прямо в «Змее». Собрался, наверное. Ради убийства Миланы Кроос.
Я поддалась порыву и шагнула к Олли, обняла его.
Он плакал на моем плече и умолял пощадить Матея.
– Ты же понимаешь, Таната, ты должна меня понять. Он ее отец, отец моей Ками. Знаешь, как она его любила? Она всегда была папиной дочкой, а он… Ками была для него светом, персональным чудом и большой любовью. Кроосы получили по заслугам, Таната! Ты это понимаешь, да? Все они виноваты, от крови просто так не отмыться… и Ми́лан, и его жена, они знали Ками! И не спасли ее. Они заслужили смерти, как и Милана! – Олли медленно опускался вниз, не в силах стоять на ногах. Все еще обнимая его, я тоже осела на дорогу.
– Он так ее любил, так любил. Просто скажи, что все понимаешь, скажи…
– Я все понимаю, Олли, – ответила я тихо. И продолжала гладить его плечо, пока Воин не поднял Матея Хектора и утащил его вниз, к «Багровой Скале».
ЭПИЛОГ
