где-то далеко. Понимаете?
Все закивали. Они понимали.
— Но знаете что? — продолжила Диана. — Я рада, что мы это прочитали. Потому что это нормально. А это то, что мне нужно сегодня. Мне нужно что-то нормальное. Просто сидеть в этом зале, видеть ваши лица и читать эту ерунду. Не поймите меня неправильно: мне нравятся Традиции! Они помогают мне жить. Но я терпеть не могу встречи, где мы читаем Традиции. И богом клянусь, приходить сюда и злиться из-за того, что мы, оказывается, будем читать Традиции? От этого мне становится лучше. Не могу это объяснить.
Следующие пять минут Диана безуспешно пыталась это объяснить, несколько раз отмечая, как благодарна, что живет в Риджлоне, где есть вода.
— Ведь неважно, насколько все плохо, — отметила Диана, — всегда может быть еще хуже. Если бы мы со Стивом жили на три квартала южнее, это была бы совсем другая история.
Джен молча злилась.
Я не мылась несколько дней, у меня кончается питьевая вода. Какой эгоистичной сволочью нужно быть, чтобы тыкать меня носом в…
— Кстати говоря, — добавила Диана, — может, кто-то хочет зайти? Принять душ, наполнить бутылки? Дверь открыта. Только скажите.
«А, отбой, — подумала Джен. — Это очень щедрое предложение».
Следующим заговорил муж Дианы, лучший в мире дедушка.
— Стив, благодарный алкоголик, проходящий курс лечения, — прохрипел он. — Если бы я сейчас был пьян, помоги мне боже, я бы валялся на диване, абсолютно бесполезный… или выл бы на луну. Когда я услышал, что случилось вчера в «Уолмарте» в Пассейике… — Он покачал головой, отчего его щеки затряслись. — Трагедия. И там мог быть я. В самой гуще.
Стив ударился в воспоминания о преступлениях, которые совершил в молодости. Джен перестала слушать и стала думать, как повежливее напроситься домой к нему и Диане и узнать, что же такого случилось в «Уолмарте» в Пассейике.
Следующим говорил Винс. Вены под его татуировками пульсировали, когда он рассказывал о себе.
— Я прошел восемь километров, чтобы попасть сюда. Встал еще ночью. Не знал, сколько времени… И если бы я знал, что все это ради чертовых Традиций…
Все, кроме Винса и Джен, засмеялись.
— Но, по правде говоря, мне все равно нужно было прийти, — продолжил он. — Последние два года этот зал спасал мне жизнь каждый божий день. Когда я протрезвел первый раз, это был настоящий подарок. Но я не воспринял его всерьез. Потому что тогда я ничего не потерял. В этот раз у меня нет дома, у меня нет денег, я не знаю, как я буду обедать. Пытался найти работу…
Джен не могла не задуматься, насколько татуировки мешали этому процессу.
— А потом весь мир рухнул к черту! Но я понимал, что нужно тащить свой зад сюда. Потому что это единственное место на земле, где меня поддержат. И если я повернусь к вам спиной, вы не воткнете в нее нож.
Когда Винс выдохся, заговорила Сильвия. Она начала с благодарности Диане и Стиву, которые разрешили Сильвии и ее взрослой дочери помыться у себя дома в среду.
— И за что я благодарна этим встречам: мы с дочерью все еще прорабатываем некоторые вещи. У нее скопилось много обид из-за того, что пришлось расти в доме с матерью-алкоголичкой. Но когда во вторник погас свет, она пришла ко мне. Потому что хотела быть рядом. — Голос Сильвии охрип от эмоций. — И это настоящий подарок. Я очень сожалею о том, как вела себя с ней раньше, когда употребляла. Я пыталась быть хорошей матерью. У меня были добрые намерения. Но я просто не присутствовала в жизни дочери. Физически — да. Но эмоционально… Я не видела дальше своего носа. Даже когда ненавидела себя за то, что я делала, я все равно думала только о себе. Я никогда не ставила дочь на первое место. Никого не ставила. Понимаете? Там был только «Джек Дэниэлс». У меня не было отношений ни с кем, кроме алкоголя. И это стоило мне дочери. Она закончила школу и уехала. Не разговаривала со мной пять лет.
Джен почувствовала, как злость, собравшись в комок у нее в горле, пыталась прорваться наружу.
— Но сейчас, — продолжила Сильвия со слезами на глазах, — спасибо этим встречам, моя дочь, когда все плохо — а все довольно плохо, если вы не заметили, — знает, что может на меня рассчитывать. А я знаю, что могу рассчитывать на всех вас. — Сильвия оглядела собравшихся, стирая влагу со щек. — Мне страшно до смерти. Я не знаю, что будет завтра. Но сегодня утром я встала на колени и попросила Бога, чтобы Он позволил мне быть полезной. Полезной дочери и всем остальным в моей жизни. И если я буду помнить об этом, не стану сегодня пить, просто буду двигаться вперед сквозь страх… Я знаю, что все будет в порядке. Спасибо, что выслушали.
— Спасибо, что поделилась, — пробормотали остальные.
Высказались все, кроме судьи и Джен. Их взгляды встретились.
Не смотрите на меня, Фрэнк. Мне нечего рассказывать.
— Фрэнк, алкоголик.
— Привет, Фрэнк, — ответили остальные.
— Рад быть здесь сегодня. Рад быть где угодно… в моем-то возрасте… Особенно после многих лет пьянства. Знаете, забавно: поживешь свое — увидишь много всякого дерьма. И что бы сейчас ни происходило, хорошим это назвать нельзя. Я помню Ньюаркские протесты[21]. Тоже было нелегко. Но мы их пережили. Так или иначе, но переживем и это. По пути сюда утром… — Фрэнк замолчал и засунул руку в карман. — Кстати, кому ключи на завтра?
Стив поднял руку:
— Мне.
Судья вытащил несколько ключей на кольце и передал их Стиву.
— Спасибо, приятель. Должен сказать, отличные свитера. Сделали мне день.
Все добродушно посмеялись.
— Стив не хотел его надевать! — проворчала Диана. — Говорил: «Они дурацкие!» А я ему: «Так хорошо будет немножко подурачиться!»
Еще смешки.
Судья одобрительно закивал.
— На чем я остановился? — спросил он.
— «По пути сюда утром…» — напомнил Стив.
— Точно. И я подумал: «Что, если никто не придет? И я буду сидеть один и читать эту Традицию номер четыре в пустой комнате?» Но я оказался не один. И я чертовски благодарен каждому из вас. Диане. Стиву. Винсу. Сильвии. Новенькой. — Судья подмигнул Джен и продолжил: — Я не знаю, что сейчас происходит. И что произойдет. Господь не показывает мне трейлеры будущих развлечений. И уж точно не спрашивает разрешения, если захочет что-то сделать. Я знаю лишь, что вчера я не пил. И сегодня, скорее всего, не буду. И сейчас, прямо сейчас, я в порядке. И этого достаточно. Спасибо.
— Спасибо, что поделился, —
