18
— Просто выруби меня. Я серьезно. Если они не дадут мне таблетку, просто возьми бейсбольную биту и тресни как следует. Все это дыхание — дерь… ааааа! — Боль пронизывала все существо Кейт, разрывала ее изнутри.
А Джонни стоял рядом и повторял:
— Давай же! Вдох-выдох, вдох-выдох! Дыши! Вдох-выдох. Вспомни наши занятия, сосредоточься. Представь себе… Помнишь ту позу…
Кейт приподнялась, схватила Джонни за отвороты халата и притянула к себе.
— Помоги мне, Господи, но если, Джонни, ты снова заговоришь о правильном дыхании, я тебе врежу как следует. Я хочу таблетку.
Боль вернулась с новой силой, Кейт вскрикнула. Первые шесть часов она держалась молодцом. Сосредоточилась на схватках, правильно дышала и целовала своего мужа, когда он наклонялся к ней, благодарила Джонни, когда он прикладывал прохладную влажную марлю к ее горячему лбу. Но в следующие шесть часов присущий Кейти оптимизм оставил ее. Безжалостная, неумолимая боль была словно дикий зверь, рвущий ее тело на куски.
На семнадцатом часу родов Кейт была совершенно обессиленной и обозленной.
Даже медсестра проносилась по палате, как Спиди-гонщик, стараясь не задерживаться.
— Давай же, малышка, дыши, — уговаривал ее Джонни. — Для таблеток уже слишком поздно. Ты ведь слышала, что сказал доктор, теперь уже недолго.
Кейт заметила, что, даже стараясь изо всех сил ее утешить, Джонни не подходил слишком близко. Он был похож на преисполненного ужасом солдата на минном поле, только что видевшего, как подорвался его лучший друг. Он боялся даже пошевелиться.
— Где мама?
— Пошла вниз позвонить Талли.
Кейт постаралась сконцентрироваться на дыхании, но это не помогло. Боль поднималась снова, постепенно нарастая. Мокрыми от пота руками она вцепилась в специальные поручни на кровати.
— Принеси… мне… лед…
Последнее слово она уже прокричала. Джонни кинулся к двери.
В эту минуту дверь в ее отдельную палату распахнулась.
— Как я слышу, кто-то тут совсем слетел с катушек.
Кейт попыталась улыбнуться, но началась новая серия схваток.
— Я … больше… не хочу…
— Передумала? Чертовски вовремя.
Талли подошла к Кейт.
Боль нахлынула снова.
— Кричи, — сказала Талли, поглаживая Кейт по лбу.
— Я… должна… правильно… дышать во время схваток.
— К чертовой матери! Кричи!
И Кейт закричала. И ей стало немного легче. Когда боль на время утихла, Кейт рассмеялась:
— Я смотрю, ты противница теории Ламаза.
— Думаю, я вообще не из тех, кто предпочитает естественные роды. — Талли посмотрела на раздутый живот и бледное, потное лицо подруги. — И уж конечно, это — лучший рекламный ролик контрацепции, который я когда-либо видела. С этого дня буду использовать три презерватива одновременно. — Талли улыбалась. Но в глазах ее светилось беспокойство. — С тобой все в порядке? Может, позвать доктора?
Кейт устало покачала головой.
— Просто говори со мной. Отвлекай меня.
— Я встретила в прошлом месяце одного парня.
— Как его зовут?
— Так и знала, что это будет твой первый вопрос. Грант. И прежде чем ты обрушишь на меня серию идиотских вопросов в стиле «Космо» на тему «Насколько хорошо вы знаете своего парня», позволь сразу сказать тебе, что я не знаю о нем ничего, кроме того, что он целуется, как бог, и трахается, как дьявол.
Наступила следующая серия схваток. Кейт выгнулась и закричала. Она слышала голос Талли словно издалека, чувствовала, как подруга гладит ее по лбу, но боль так скрутила ее, что она могла только всхлипывать, захлебываясь воздухом.
