тебе столько волнений…
Анкер нахмурился еще сильнее, так что его брови почти сошлись на переносице.
– Ты что, оправдываешься? Кажется, это я здесь должен извиняться, что обещал прийти на выручку и так задержался. Селина, знала бы ты, как я испугался, когда нашел тебя в поместье, ты была сама не своя. А потом этот морглотов бургграф… Но можешь не беспокоиться, теперь тебе больше ничего не грозит.
– Я знаю, – ответила я, чувствуя, как по губам скользит грустная улыбка. – Мы говорили с королем, и он обещал нам помощь.
– Нам?..
– Да, об этом я и пришла поговорить. Нет, подожди, не только за этим. Во-первых, я хотела тебя поблагодарить. Ты столько для меня сделал… – мой голос задрожал.
Анкер покачал головой, будто пытаясь выбросить из нее все мысли, и взял меня за руку. Его ладонь была шершавой и горячей, твердой и надежной. Ее не хотелось отпускать, но все же я осторожно высвободила пальцы под удивленным и расстроенным взглядом.
– Я тебя чем-то обидел или разочаровал? Дело в моем промедлении? – с каждым вопросом его взгляд становился все пристальнее. – Морглот побери, неужели ты расстроилась из-за того, что я не сказал, что служу королю? Селина, я не мог сразу объяснить тебе все…
– Да служи ты хоть морскому дьяволу, мне было бы все равно! – я не смогла сдержаться и чуть не перешла на крик, но стихла, глядя, как он огорчается все сильнее. – Дело не в тебе. Это я принадлежу другому миру и должна вернуться обратно.
– Должна? – переспросил Анкер, медленно проговаривая это слово, словно пробуя на вкус. – Ты хочешь вернуться в море?
– Да, меня ждут родичи. Они уже здесь, и король разрешил нам завтра вернуться обратно.
– Ты хочешь вернуться в море? – повторил, будто не расслышав моего ответа, Анкер.
– Да, мне нужно вернуться. Я не могу здесь остаться. Поэтому я пришла поблагодарить тебя… и попрощаться, – я старалась говорить уверенно и твердо, но в конце фразы голос сбился почти на шепот.
Анкер буравил взглядом точку где-то за моим правым плечом и молчал. Я тоже не знала, что сказать. Наконец, он резко кивнул и сказал:
– Хорошо, ты пришла попрощаться, так давай сделаем это. Мне жаль, что на суше тебе встретилось столько неприятностей. Но я рад, что благодаря им встретились и мы.
Он снова смотрел прямо на меня, и взгляд его был ясным, а огорчение исчезло с лица, будто его никогда и не было. А у меня по спине пробежал холодок от формального тона.
– Я тоже рада, что мы встретились, – я постаралась вложить в эти слова остатки тепла, что остались у меня в груди. – Не думай, что мне безразлично все, что ты для меня сделал…
– Оставь благодарности и извинения. Ты ничем мне не обязана, – перебил Анкер. – Давай обойдемся без обмена любезностями.
– Хорошо, – я согласилась, огорошенная тем, как быстро его тон приобрел холодность. – Но я все же хотела кое-что еще сказать…
– Прости, я все же нехорошо себя чувствую, – снова перебил он, прикрыв глаза и откинувшись на подушку, словно без сил. – Если это может потерпеть, давай продолжим разговор позже.
– Да, конечно, – тихо ответила я, кивнув, – думаю, завтра мы еще увидимся.
Я поднялась с кровати, чтобы уйти, но потом вспомнила о медальоне. Анкер все еще лежал с закрытыми глазами, будто меня в этой комнате уже не было. Я расстегнула цепочку на шее и положила украшение на то место, где сидела до этого, а потом быстро вышла. Слуга проводил меня до моих покоев, и я была благодарна, что он шел впереди, не оборачиваясь. У меня уже не было сил держать лицо.
За последние недели я тысячу раз представляла, как родичи найдут меня, Гаркон окажется жив, и мы отправимся домой. Но представить, что я буду делать это с тяжелым сердцем, я не могла.
Словно в насмешку, следующее утро было ясным и безоблачным. Наспех позавтракав, мы отправились в тронный зал на официальное прощание с королем и теми немногочисленными придворными, кому он раскрыл тайну нашего существования. Не знаю, беспокоила ли дядьку совесть, когда он давал пустые обещания отправить обратно посольство русалов. Мои мысли занимала только высокая худощавая фигура в темном камзоле, застывшая справа от трона. На лице Анкера, как всегда, застыла равнодушная маска, а голубые глаза были холодны, как вода на глубине озера. Его взгляд лишь на мгновение задержался на моем лице, но этого хватило, чтобы у меня в груди что-то оборвалось с жалобным звоном.
Я перестала вслушиваться в официальные формулировки, которыми обменивались королевский двор и отряд русалов. Просто стояла, вцепившись изо всех сил в руку Гаркона, и держалась изо всех сил, чтобы не заплакать. Остатки самообладания ушли на то, чтобы присесть в реверансе и подарить королю на прощание вежливую улыбку. Только по окончании церемонии, выйдя на широкий двор, я смогла сделать глубокий вдох. Казалось, что все время до этого я и не дышала.
Во дворе нас уже ждали. На облучке белоснежной кареты с позолоченными колесами сидел долговязый кучер. В ней я поеду до ближайшего морского городка. Рядом с каретой топталась четверка вороных коней для русалов. Гаркон открыл дверцу и протянул руку, чтобы помочь мне залезть внутрь:
– Подождите, – одно короткое слово заставило меня замереть.
Я оглянулась и увидела, как Анкер быстро спускается по последним ступеням лестницы. Его лицо оставалось таким же спокойным, каким было в тронном зале, но в глазах появился какой-то бешеный огонек. Гаркон быстро оттер меня плечом за спину, прикрывая собой, и спросил:
– С чего вдруг? Простите, кто вы такой?
Анкер удивленно приподнял одну бровь.
– Точно, мы же еще не знакомы. Предполагаю, что вы господин Гаркон. Меня зовут Анкер, думаю, вы тоже обо мне слышали, – в его голосе звучала горькая усмешка. – Глава Королевской канцелярии.
Плечи Гаркона расслабились, но он продолжал держать меня за спиной.
– О, да, я знаю, кто вы. Приятно познакомиться. Но в чем причина задержки? У Королевской канцелярии есть к нам какие-то вопросы?
Почувствовав в этих словах едва заметный, но все же ощутимый вызов, я не выдержала и вышла вперед, вмешиваясь в беседу.
– Гарки, не надо меня защищать, господин Анкер не желает ничего дурного, уверена.
Когда я назвала жениха детским прозвищем, у Анкера дернулся краешек рта. Так быстро, что никто, кроме меня, наверное, и не заметил. Но мне от этого снова стало больно, может быть, даже сильнее, чем в тронном зале, когда он скользнул по мне равнодушным взглядом.
– Я просто
