их профилем были сюжеты из светской хроники. Как правило, достаточно беззубые и позитивные — за освещение скандалов те не брались, предпочитая работать тихо и не лезть на рожон. Скорее всего, какое-то количество их материалов тоже было проплачено заинтересованными лицами, но негатива среди репортажей за последние двенадцать месяцев я у них не обнаружил. А вероятность того, что они решат внезапно переломить эту тенденцию именно на интервью с Чжи, была минимальна.
Выбравшись из такси, я обнаружил через дорогу от ресторана человека в форме доставки. Судя по тому, что тот никуда не спешил и не держал в руках телефона, знакомясь с новым заказом — один из тех, что не так давно следили за мной.
Я помахал ему рукой и тот неловко дёрнулся, едва не завалив свой мопед на асфальт. После чего демонстративно отвернулся в другую сторону.
Таксист высадил меня на углу около ресторана, так что я двинулся по тротуару, вдоль высокой изгороди из кустарника. Ещё издалека приметив интересную группу, которая практически полностью перегородила путь.
Девушка с распущенными чёрными волосами, отдельные пряди которых были окрашены в тёмно-красный. Одетая в длинное платье с высоким разрезом в нижней части, что поднимался едва ли не самого пояса, она разговаривала по телефону. При этом настолько эмоционально жестикулируя, что стоявшему рядом сопровождающему, который был то ли водителем, то ли секретарём, пару раз приходилось буквально уворачиваться от её ударов.
— Ащщщ! Тебе жить надоело? Что я с ними тут сейчас буду делать? Они не знают ни корейского, ни английского! А на немецком я могу сказать только «большое спасибо»!
Сделав паузу, махнула рукой и крутнувшись на месте, яростно выпалила.
— Да мне плевать на пробки и водителей! Ты должен был обеспечить переводчика! Где он? Его нет! Это саботаж!
Снова на момент замолчав, скривила губы.
— Пробовала я уже онлайн-переводчик! Они от его результатов только смехом заливаются, как припадочные, а когда на немецком что-то набирают, уже я ничего не понимаю. Только смеяться совсем не хочется!
Аккуратно обогнув её, я приблизился к пятерым мужчинами европейской внешности. Трое были в приличных деловых костюмах, ещё двое выбрали менее формальный стиль одежды — джинсы и лёгкие свитера.
— Как думаешь, Ганс, какого цвета у неё трусики? Я всё никак не могу рассмотреть через этот разрез. Вертится так, что не разглядеть. (нем)
Один из мужчин в костюмах недовольно покосился на говорившего. А вот стоящий рядом с ним крепкий европеец в свитере пожал плечами.
— Ставлю пять сотен, что она их вовсе не носит. Надо будет обязательно позвать её вечером на ужин. И поспорить, кто больше пьёт — немецкие мужчины или корейские девушки. К утру выясним, кто из нас был прав. Ни разу не трахал настолько роскошных корейских сучек.
Первый утробно засмеялся, прикрывая рот рукой.
— У тебя же жена и двое детей, Ганс. (нем)
Тот пожал плечами, не отрывая взгляда от ног кореянки, которая снова закрутилась вокруг себя, извергая ругательства, из-за чего разрез платья открывал отличный вид. Правда не настолько, чтобы определить цвет её белья.
Остановившись, я покосился на девушку и растерянного помощника рядом с ней. Судя по его глазам, парень догадывался, что немцы обсуждают вовсе не погоду. Но, что с этим делать, категорически не знал.
Мой внезапный манёвр привлёк внимание — все, за исключением того самого Ганса, повернули ко мне головы.
— Если желаете, я могу передать ваши вопросы этой милой фрау. А заодно спросить, согласится ли она на алкогольный спор с последующим групповым сексом. Даже не возьму с вас за это денег. (нем)
Голова Ганса медленно повернулась ко мне, а остальные буквально закаменели, не веря своим ушам. Первым в себя пришёл тот, что раньше недовольно косился на своих спутников.
— Это просто шутка, господин. Ничего более. Мои коллеги решили снять нервное напряжение. (нем)
Я перевёл на него взгляд.
— На мой взгляд, звучало, как вполне реальная угроза. Как минимум, стоит оповестить её охрану, чтобы те были настороже и, при первых признаках опасности, обратились за помощью. (нем)
Громкие ругательства за моей спиной смолкли и послышалось цоканье каблуков по асфальту.
— Ты знаешь немецкий? Тогда переводи! Скажи им, что я приношу свои извинения, а переводчик будет здесь через двадцать минут. Пока же они могут попробовать корейскую кухню в одном из лучших ресторанов Сеула.
Главный среди немцев явно запаниковал, переводя взгляд с меня на девушку. Корейского он, само собой, не знал, а в контексте моих недавних слов один факт нашего контакта приводил его в состояние ужаса.
Я же медленно развернулся к неизвестной и наткнулся на требовательный взгляд карих глаз.
— Чего ты ждёшь? Переводи!
Она даже рукой повелительно взмахнула. С потрясающей уверенностью в себе и выражением лица, которое намекало на безусловное подчинение.
Усмехнувшись, я спокойно поинтересовался.
— А ты кто?
Взгляд остановился на моём лице, а в глазах появилась растерянность. Настолько искренняя, что сразу становилось понятно — ни с чем подобным она раньше не сталкивалась.
Парень, который по-прежнему стоял за её спиной, шагнул вперёд, явно обрадовавшись поводу выплеснуть накопившуюся злость — если немцев он не понимал, то вот мои слова разобрал отлично. Интерпретировав их, как однозначное оскорбление.
Девушка машинально махнула левой рукой, останавливая его. Судя по её поведению и размеру бриллиантов в колье, что охватывало шею, неизвестная относилась к высшей социальной прослойке. Да и движение рукой, которое она сейчас продемонстрировала, было отработано до автоматизма.
За моей спиной внезапно раздался надтреснутый голос старшего среди немцев.
— Прошу вас, не надо ей ничего говорить. Это действительно была шутка. У Ганса такое вот дурацкое чувство юмора. (нем)
Ему сразу же поддакнул ещё один.
— Это точно. Вечно мнит себя плейбоем, а на самом деле от него даже шлюхи норовят сбежать. (нем)
Обсуждаемый что-то тихо пробурчал, но ему хватило ума не возражать открыто. А девушка, услышав немецкую речь, вышла из ступора. Сделав пару шагов,
