class="p1">Жила, ведущая на вершину великого тёмного дара, была не толще руки Лики. Но в отличие от всех остальных, которые они проверили на прочность, эта была заполнена каменной солью. Снаружи жилу облепили серые наросты, округлые и шершавые. Цепляться за них было удобно даже Лике.
– Я первый, – сказал Шор и, обхватив жилу ногами, перевернулся и, начав перебирать руками, пополз вперёд. Лика села на колени и выставила шкатулку как можно дальше, чтобы осветить другу путь.
– Она немного упругая, – крикнул Шор, – под весом прогибается, но вроде бы не трескается.
– Лучше ползи быстрее, не болтай, – взволнованно крикнула Лика, испугавшись, что переправа сломается и Шор разобьётся.
– Я на месте! – крикнул Шор. – Теперь ты!
Его силуэт, подсвеченный голубоватым сиянием, оказался дальше, чем Лика себе представляла. Она спрятала шкатулку, обхватила жилу руками и ногами. Задетый в темноте камешек ухнул вниз. Падая, он то и дело ударялся о выступы: тюк, тюк, тюк-тюк-тюк – слышалось всё тише и тише, но звук падения долго не стихал.
И тут стало действительно страшно. Сложно было поверить, но всю дорогу наверх и в голову не пришло задуматься о том, насколько высоко они забрались. А теперь, когда достигли вершины, пустота внизу стала какой-то объёмной и пугающей. Лика вцепилась в жилу всеми силами. Ни вперёд, ни назад она двинуться не могла.
– Лика? – окликнул её Шор.
– Я не могу, Шор! Я упаду, я сорвусь!
Мышцы одеревенели, руки налились тяжестью и болью. Жила дрогнула, прогнулась и затрещала. Шор выругался.
– Лика! Ты сможешь! Ты делала это уже сто раз, ты…
Лика завыла сквозь зубы, почувствовав бездну за спиной.
– Лика, просто двигайся на мой голос. Закрой глаза, если страшно, но двигайся, нельзя оставаться на месте. Ничего не бойся! Вот увидишь, стоит начать, и ты будешь уже на этой стороне. Давай… давай я расскажу тебе о своих путешествиях, а? Давай? Я родился на Эльре.
Лика зажмурилась. Голос Шора едва пробивался сквозь шум её дыхания.
– Мою маму зовут Пирра. Она служила при рейне Аре и принцессе Хасандре. В восемь лет меня отдали под покровительство бесценного – моего дяди. Его звали Даур. Ты слышала о нём?
Лика, не разжав губ, промычала что-то отрицательное. Задержав дыхание, она перехватила жилу поудобнее и подтянулась на полшажка вперёд. И ещё немного вперёд, и ещё разок.
– Мы с ним объездили половину островов и все ветви, побывали у Северной реки и даже в Крапчатых землях. Ещё немного! Крапчатники тебе бы не понравились. Их земли далеко отсюда, на востоке. Не хотел бы я ещё раз там оказаться. Как выберемся, пойдём под седьмую ветвь. Мир науки и техники… Вот так, я держу тебя.
Шор одним движением поднял Лику и усадил к себе на колени. Её трясло от страха.
– Ну, чего ты испугалась? Видишь, добрались.
– Не знаю, – сказала Лика, постаравшись унять дрожь. – Как будто пути назад уже не будет. И мы не сделали что-то очень важное.
– Давай ты достанешь шкатулку, и мы оглядимся, как ты и хотела.
Лика кивнула и призвала шкатулку.
Свет показал им верхушку брюха. Отвесные стены, без единой щели, были облеплены серыми наростами. Они свисали гроздьями. Лика, поглядев на эти образования, почему-то вспомнила вишнёвые деревья в семейном саду.
Глотка с отравленной водой была прозрачной и гладкой, как сосулька. Подняться по ней не стоило и пытаться. Зато стало видно то, что раньше скрывала темнота: из тела чудовища выходила широкая забитая солью трубка, которая шла под наклоном к стене пещеры.
Шор опомнился первым.
– Лика, можешь считать меня спятившим, но, кажется, так тварь дышит. Это пищевод, а там, в храме, рот, – он махнул рукой на голубую глотку, – а эта штука похожа на трахею или воронку, как у песчаного моллюска или осьминога. Когда здесь было море, по ней наверняка текла вода к жабрам где-то у него внутри, рядом с сердцем… Кстати, дай посмотреть на крышку шкатулки, – Шор взглянул на цифры и кивнул. – Сейчас опять трясти будет, переждём.
Гул не заставил себя долго ждать.
Сразу за ним голубая глотка задрожала, вода запузырилась и стала водоворотом уходить в желудок монстра.
Несколько громких всплесков заставили Шора и Лику вскинуть головы. Сначала было непонятно, что за странные вещи сбросили сверху. Мусор, ветошь? Они тонули медленно, как намокшие осенние листья, опускались на дно пруда. Шор, кажется, первым понял, что? это: он вздрогнул и попытался закрыть Лике глаза, но она всё равно увидела.
Она увидела, как монстр жрал людей.
Худые обнажённые люди тонули, камнем падая в брюхо чудовища. Но они не рвали, захлёбываясь, кожу на груди, не раскрывали рты от ужаса. Они улыбались. Они были на вершине блаженства и, даже извиваясь в предсмертных судорогах, продолжали глотать божественную, превосходную ядовитую воду.
Всё произошло очень быстро. Как только последняя крупица корма скрылась в брюхе, трахея задрожала, сдавила верхушку желудка, как удав – горло жертвы, и по пещере разнёсся оглушающий рёв.
Всё закончилось.
Голова Лики раскалывалась от боли, в ушах звенело. Показалось, что она оглохла навсегда.
– Они его кормят! – с трудом проговорил Шор. – Проклятые отрицатели его кормят! Надо уходить отсюда.
Лика едва расслышала его. Чудовищная картина вспыхивала перед глазами, стоило только моргнуть, но внутри почему-то крепла уверенность, что именно это Лика должна была увидеть. Ещё один секрет эль-Туна казался частью какой-то головоломки, смысл которой никак не получалось уловить.
– Сейчас… так, мы же отсюда пришли? Или… нет, точно отсюда.
– Шор, где жи́ла? – у Лики мороз пошёл по коже.
– Сейчас! Вот здесь мы стояли. Значит, она должна быть там.
– Шор, она оборвалась. – Лика застыла как вкопанная, посмотрев на обрывок жилы, по которой они сюда добрались.
– Проклятье! Должен быть другой путь. Мы найдём другой.
Шор метался по кругу, выискивая, где бы спуститься. Лика послушно ходила следом, едва переставляя ноги. Она уже точно знала, что другого пути нет.
– Мы здесь застряли, Шор.
– Нет, нет, всегда есть другой выход! Вот, – Шор подбежал к закупоренной трахее и начал бить по ней кулаками, – мы пробьём эту стену и выберемся на поверхность. Вот так! Вот так!
Шор разбивал руки о камень, словно бы не чувствуя боли.
– Шор, остановись, – Лика уткнулась носом ему в спину, – прекрати. Хватит. Мы в ловушке.
Парень со злостью обернулся, захотел что-то сказать, но внезапно опустился на колени и страшно, без слёз, заплакал. Лика обняла Шора за плечи и прижалась щекой к его щеке.
На шкатулке остановилась ещё одна цифра.
Великий тёмный дар был уродлив и
