мне жениться предлагал. Не помню, – пожала она плечами.
Она потянулась за вареньем, я пододвинула к ней креманку. Оживает, значит, барышня.
– Тебе сколько лет? – спросила я.
– 28. Замужем была, не понравилось, решила, что это не мое, – ответила она, предугадав следующий вопрос. – А у меня еще такие приступы с головой будут?
– Весьма возможно, – покачала я головой.
– Чего делать?
– Долечиваться надо, и квартиру нужно проверить. Мало ли что там лежит, – ответила я.
– Думаете, меня кто-то хотел отравить? – спросила она.
– Вполне возможно, хотел и, скорее всего, еще хочет.
– Вы не знаете, где мой телефон?
– Знаю, у меня. Однако тебе не стоит сейчас с кем-либо общаться.
– Мне бы маме позвонить, да на работу, да мало ли кто еще будет беспокоиться, – она посмотрела на меня жалостливо.
– Давай я сама.
– Это же все магия? – она провела пальцем вокруг своей головы.
– Да.
– Я так и думала. Можно, я немного посплю? – спросила она.
– Нужно. Я в головах тебе поставлю пятичасовую свечу, – сказала я. – Огонь тебя оградит от всякого зла во снах. Буду заходить проверять периодически.
– Где мои вещи, вы не знаете? А то как-то неудобно в чужом ходить.
– Твои вещи у тебя дома остались. Ты приехала ко мне в чужом свитере и кримпленовых штанах, и кедах синих. Не знаю, белье было твоим или нет, я не разглядывала.
– Серьезно, в свитере и брюках? В такую жару.
– Угу, – кивнула я.
– Жесть. Халат вроде новый?
– Да, и сорочка, и труселя, все новое.
– Как в больнице, – усмехнулась она.
– Типа того.
– Устала я, пойду посплю. Сил моих нет, в сон клонит. Ну, хоть такого киселя в голове нет, – вздохнула Василина.
Она ушла в домик, а я продолжила заниматься своими делами. Про жениха так спокойно говорит, может, там никакого приворота и нет.
За все нужно платить
Лена вошла к себе в квартиру. Павлика не было дома, наверно, опять куда-то смылся, где пропадает, непонятно. На балконной веревке что-то болталось, наверно, что-то от соседей прилетело. Тряпка какая-то белая. Отодвинула занавеску, открыла балконную дверь и с ужасом обнаружила свадебное платье, которое она подарила Василине.
Платье вдруг слетело с веревки, стало объемным, и в нем оказалась девушка. С ее головы свисала фата и некогда белые атласные ленты. Цвет кожи отливал синевой. Она встала на перила, спиной к улице.
– Лена, как ты могла? – сказала Василина, развела руки в стороны и рухнула спиной вниз.
Лена кинулась к перилам, но внизу никого не было. Наверно, что-то с Васькой случилось, надо ей позвонить, решила она. Набрала знакомый номер, но ей никто не отвечал, шли длинные гудки, трубку не брали. Съездить, что ли. Позвонила сыну, попросила зайти к Ваське, навестить. Он что-то пробурчал, типа мне некогда, но все же согласился.
Женщина решила умыться и зашла в ванную. В самой ванне сидела Василина в свадебном платье. Глаза у нее были белые, словно бельмом затянутые. Руки висели плетьми, с них капала кровь, на запястьях красовались свежие порезы. Вдруг она повернула голову в сторону Лены.
– Чего зыришь, глаза пузыришь? Лезь ко мне в ванну, вместе помоемся. Правда, я воду немного запачкала, – сказала Василина грубым мужским голосом, а затем облизала длинным языком запястье, слизав кровь, и гадко улыбнулась, обнажив гнилые зубы.
Елена закричала и кинулась из ванной, но споткнулась и упала на пол. Поползла по коридору. В ванной послышался шлепок, словно что-то большое и мокрое упало на пол.
– Мама, мама, когда замуж пойдем? – раздался Васькин голос из ванной.
Девушка выползла из помещения и ловко поползла за Леной, волоча за собой нерабочие ноги. Женщина кричала, визжала и пыталась встать, но у нее это плохо получалось. Кто-то позвонил в дверь, и наваждение исчезло. Пришла соседка снизу и стала выговаривать Лене, что у них целый день кто-то бегал по квартире, топал и истерично смеялся.
– Не было дома никого весь день, – злобно ответила Лена. – Голову лечить надо, у вас галлюцинации.
Она громко захлопнула дверь перед носом соседки. Снова принялась названивать Василине, в ее планы не входило, чтобы девушка двинула кони. Однако телефон оказался вне действия сети, куда эта дуреха запропастилась, непонятно. Она уже давно находилась под контролем женщины, даже носила ее вещи.
Васька всегда ее раздражала, надменная, ухоженная, ни от кого не зависящая. Она хорошо зарабатывала и с умом тратила свои деньги, не терпела глупых кавалеров и всем говорила, что замуж она больше не выйдет, а детей вообще не собирается рожать. Все бабы как бабы, страдали в браке или в разводе, а эта вообще не страдала, тратила на себя денежки и никого не тащила на своих хрупких плечах. Ленку это бесило невероятно.
Когда Василина раздавала помин и расплакалась, горюя о бабушке, план созрел сам собой. Устала от постоянного недосыпа, а тут появилась возможность пристроить сынульку. Сначала пыталась их свести так, но сын не произвел нужного впечатления на девушку, а потому в ход пошла тяжелая артиллерия. По бабкам, гадалкам и ведьмам ходить не хотелось, да и денег было жалко. Решила использовать различные средства из сети Интернет, это простор для начинающего практика.
Сначала таскала ей всякие пироги да заготовки, как это правильно – окормы, да компоты домашние – опои. Василина принимала с благодарностью, Лена готовила отлично. Потом стала дарить всякие подарочки. Однако был один побочный эффект – Васька глупела на глазах и стала прикладываться к бутылке. Но все же отказывалась выходить за сыночка. А вот на работе на нее стало коситься начальство.
Навела порчу на красоту, но и это не дало должного результата. Василина подурнела, но на сына смотрела снисходительно. Елена долго искала средство, чтобы окончательно сломить волю девушки, и нашла – отдать свою одежду. Она провела над ней обряд и притащила к Ваське свой старый свитер и брюки. Девушка была пьяна и с удовольствием напялила Ленины шмотки.
Дальше пошло все как по маслу. Сынок стал частенько задерживаться у Васьки и поговаривать о свадьбе. Однако что-то там в ней еще сопротивлялось, и она то забывала паспорт, то опаздывала, то не приходила, когда они собирались в ЗАГС. Лена решилась на отчаянный шаг – подарить свое заговоренное свадебное платье.
Василине оно было велико, тогда она стала прямо на ней ушивать его черными нитками. Шила, пришивала, память уменьшала, заговор шептала. Васька после этого совсем сбрендила, стала таскаться с этим платьем везде, носить свитер и брюки даже в жару. Лену это не
