спроса не брали — купили. Как и все остальное земное.
«Значит людей похищают — а сигареты покупают?».
Словно прочитав мои мысли, Вангур усмехнулся:
— У вас на Земле пропавший товар ищут куда старательней, чем пропавшего человека.
— А у вас не так?
— У нас не так. Порядка куда больше. Хотя нет такой свободы как у вас. Что с вас взять — дички и живут по дикому.
— Да почему мы дички то? — я даже обиделся — Мы умные. Создали немало. Придумали того больше.
— Во многом ваша цивилизация опередила наши — согласился фурриар — Вы дички не для нас, Тихон. А для тех, кто создал нас всех, раскидав рассаду по планетным грядкам. Вот эта планета, где мы с тобой сейчас сидим под толщей камня и льда, наслаждаясь тулрой и беседой двух умных индивидуумов, принадлежит умной и во многом обогнавшей нас цивилизации. Они наши старшие братья. Они развивались быстрее всех нас. Необычней всех нас. Вот уж кто-кто — а они точно пошли своим путем. У вас телепортации нет.
— Нет.
— И у нас не было. Сейчас есть, но технология подаренная. При этом они и развивались куда быстрее нас всех. И знаешь почему?
— Почему? — я решил не озвучивать своих выводов, оставляя главную роль умника собеседнику. А ему эта роль явно очень нравилась.
— Потому что к ним постоянно являлся истребитель всего живого на их планете. Он забирал тысячи, потом десятки тысяч и больше! И им пришлось сделать выбор — либо развиваться в разы быстрее, либо умереть. Они выбрали первое. Но это и вашей цивилизации не в новинку — чуть ли не все свои главные изобретения вы сделали во время бушующих истребительных войн. А знаешь почему он постоянно являлся к ним, но не к вам? Да и к нам заглядывал куда реже — хотя это случалось.
— Э-э-э… потому что мы дички?
— Да! — он опрокинул в себя еще одну порцию, затушил сигару и вытащил из пачки обычную сигарету — Вы почти несъедобные, Тихон. Земляне — дички. Будь у тебя выбор, чтобы ты предпочел съесть? Вкусное сладчайшее спелое яблоко или крохотный твердый горько-кислый дичок, что вряд ли переварится в твоем кишечнике?
— Ну… тут выбор очевиден. То есть мы земляне — просто невкусные?
— Почти несъедобные. Так говорили ученые, когда еще вели свои изыскания. Планета Земля как та яблоня на земле твоей бабушки — в еду плоды уже не годятся, осталось только срубить дерево и посадить новый саженец. Так?
— Да вы что — вырвалось у меня — Не надо!
— И не надо — улыбнулся Вангур — А ты молодец, Тихон. Радеешь за своих. Молодец. Не переживай — я ведь что говорил про вкус винограда?
— Что он зависит от земли, где посажен?
— Молодец — повторил Фурриар — Мы все — продукт окружающей среды. Мы — продукт наших планет. И поэтому мы разные. Исходя из этой теории — чтобы ты не посадил на планете Земля… все одно вырастет то же самое, что растет сейчас. Повторим по порции тулры? Или взглянем на земной виски?
— Давайте виски — кивнул я, усаживаясь поудобней — Если только я вам не надоел, господин Вангур. Слушать я люблю умных людей, а вот сам так красиво не умею разговаривать.
— Не прибедняйся, Тихон. Ты хитрый жук — и я это уже понял. Но старательный — и это мне по душе. А еще мне скучно… мне очень скучно здесь, Тихон. Я, Вангур, был тот, кто учился на дипломата — для этого и изучал ваш язык. Но все отменилось. И из дипломата я превратился в начальника кухни… Вон там виски. Дотянешься?
Я дотянулся. Вопросительно глянул, получил милостивый кивок и разлил всем поровну, попутно выглядывая на столе пищу пожирнее — уже для себя. Мы снова выпили. Айтан приткнулся к краю дивана и провалился в сон. Захватив куском хлеба мясного студня, я торопливо прожевал, хотел уже задать вопрос, но в комнату вошел уже виденный мной в «учетном отделе» фурриар, и я вскочил, чтобы уступить ему место.
— Сиди спокойно и кушай — чуть сердито прикрикнул на меня Вангур.
На вошедшего он не обратил никакого внимания. Да и тот, пробурчав что-то непонятное, с полминуты сканировал стол пристальным трезвым взглядом, наконец выбрал, подхватил за горлышко литровую бутылку с земной водкой, овальное блюдо с запеченной рыбой, предварительно уронив сверху несколько ломтей хлеба и гроздь мелких помидоров, после чего вышел в коридор.
— Мы… не особо компанейские — пояснил Вангур, втыкая вилку в соленый огурец — Но это здесь, а не вообще. Просто надоели мы друг другу за долгие годы хуже горькой репы — как вы говорите у себя на родине.
Я не стал исправлять его мелкую ошибку, просто кивнув.
— Поэтому даже празднуем теперь врозь… — прожевав огурец, фурриар вздохнул, явно думая о чем-то не слишком радостном, но затем взбодрился, махнул опустевшей вилкой и улыбнулся:
— Но это обычные житейские мелочи у тех, кто провел здесь годы и годы. Твой кухонный путь только начался, Тихон. Поэтому мой тебе совет — старайся жить работой, а не соседями по общежитию. Скоро ты надоешь им, а они тебе. А вот работа не надоедает никогда. Мы фурриары работоголики. Едим много, пьем много, работаем очень много. В свободное от работы время читай книги — тут неплохая библиотека на русском и других земных языка. Что тоже неплохо, кстати — учи чужие языки. Луковианский знаешь?
Я развел руками:
— Откуда… а вот они…
— А они знают поголовно — кивнул Вангур — Фурриары не столь хороши в обучении новым навыкам и не столь хорошо поглощают новые знания. Зато мы работаем на износ, но при этом не изнашиваемся — как бы странно не звучала эта фраза. Мы можем десятилетиями трудиться днями напролет, уделяя минимум времени сну и обходясь скудным питанием. Этот фокус проделала с нами наша эволюция и достаточно жесткие планетарные условия. Наша планета закалила нас в горниле вечного выживания и скудности ресурсов. В чем-то мы стали сильнее, но в чем-то и проиграли тем же луковианцам. А они… они тоже хитрые жуки, Тихон. Луковианцы сильны не только в обучении, но и в построении всяких социальных пирамид. Два луковианца — это не два друга, собутыльника или собрата
