и сдаемся этому Суворову в юбке.
– Сдаюсь! – Станислав, памятуя о накрытом столе, поднял руки и шагнул во двор.
Когда они с Рублевым опрокинули по маленькой коньяка – Гуров, будучи за рулем, свою рюмку всего лишь символически поднял, – разговор был продолжен.
– Лев Иванович, говоря о расшалившемся домовом, вы имели в виду, не прежний ли хозяин, имеющий дубликаты ключей, тайком бывает в нашем доме? – Николай Евгеньевич вопросительно взглянул на Гурова и продолжил: – Поспешу вас заверить, что человек он, на мой взгляд, вполне порядочный и на подобные проделки решится едва ли.
– Нет-нет, речь вовсе не о том архитекторе-донжуане. – Полковник отрицательно помахал рукой. – Дело в другом. Ведь и у того архитектора может быть весьма хитроумный и предприимчивый племянник или какой-то другой родственник. Верно? Кто знает, какие у него могут быть планы, настроения, устремления.
Рублев подпер голову кулаком, глубоко задумался на пару минут, потом откинулся в кресле и проговорил:
– Лев Иванович, у вас мощная логика и философский склад ума, что позволяет вам реально оценивать те или иные обстоятельства. Да, вы правы. Не все так просто в этой жизни. Я ведь даже не подумал о чем-то таком, что может создать мне проблемы. А ведь стоило бы!
По его словам, они с Ниной уже решили, что прямо завтра купят систему видеонаблюдения. Ну а теперь супруги пришли к выводу, что надо поменять и все замки. Хотя, с точки зрения здравого смысла, это нужно было бы сделать самому Николаю сразу после покупки дома. Ну а что касается вопроса о домовом, то на этот счет у Рублева было определенное мнение. Если какой-то Кузя в его коттедже и шастал, то им мог быть только внук Лешка. Впрочем, этот парень в ближайшее время здесь едва ли появится. Очень уж он разочарован женитьбой деда. Крайне расстроен!
Из-за этого Нина, которую огорчила реакция родственников мужа на официальное оформление их брака, уже предлагала Николаю Евгеньевичу оформить развод. Она хотела, чтобы его дети и внуки успокоились, чтобы он восстановил прежнее общение со своей родней.
Но тот категорически с нею не согласился, мотивируя это тем, что его родным надо научиться уважать личный выбор своего отца и деда, на который он имеет полное право. Да и вообще развестись с такой женщиной, как она, было бы величайшей глупостью с его стороны.
– Николай Евгеньевич, а у вас есть адрес того лагеря, где отдыхает ваш внук? – отложив вилку, поинтересовался Стас.
Рублев утвердительно кивнул и сказал, что лагерь находится не так уж и далеко от Столетова, всего в полусотне километров. Из его слов явствовало, что располагался он не у Одинцова, как предполагал Роман Фоминин, а у поселка Брыкалино.
– По пути, как туда едешь, есть речка, – хозяин дома, не глядя, указал рукой куда-то в сторону восхода. – Не помню ее названия. Вроде бы Сомовка, что ли. Как только проезжаешь через речку по мосту, сразу нужно свернуть вправо. Там впереди лес. В нем, на берегу Сомовки, находится лагерь, который называется «Средилесьем». Видимо, его так окрестили по аналогии с толкиеновским Средиземьем.
Как ему рассказывал во время своего последнего визита внук Лешка, раньше это был пионерлагерь, который в девяностые купила какая-то торговая компания. Но она обанкротилась, и лагерь в счет погашения долгов стал собственностью какой-то столичной строительной фирмы, не желающей афишировать себя. Новый владелец реконструировал и модернизировал территорию лагеря, оттюнинговал тамошние объекты. На сегодняшний день это весьма престижная точка притяжения самых разных молодежных группировок и объединений, как гуманитарной, так и технической направленности.
Впрочем, помимо организованных групп, приехавших туда, чтобы пообщаться со своими коллегами и единомышленниками, обменяться с ними идеями и практическим опытом, в «Средилесье» хватало и дикарей-одиночек, которые искали свои ориентиры в жизни. Они находили их в музыке, спорте, исторической реконструкции.
Внук Рублева Леха и Ленька Фоминин были из таких вот ситуационных искателей новых жизненных впечатлений и не самых опасных приключений. Они хотели и дозу адреналина получить, и не слишком при этом рисковать.
Опера покончили с обедом и договорились с Рублевым о том, чтобы постоянно быть на связи. Они решили обойти соседей Фомининых по улице Чайковского, а потом съездить в «Средилесье», чтобы там пообщаться с внуком философа Лешкой.
Как и на улице Прокофьева, на Чайковского они тоже определили круг поиска и пошли каждый по своему направлению.
Гуров первым делом отправился к физику, хроническому холостяку Абрамяну. Подойдя к калитке, он нажал на кнопку звонка. Физик оказался дома, вышел со двора и с изрядным удивлением воззрился на незнакомого визитера. Лев Иванович поздоровался с ним, представился и пояснил причину своего визита.
Профессор пожал плечами и сказал, что о пропаже кота ему известно. Он сам очень надеется на то, что тот найдется, однако чего-то такого существенного, способного помочь найти Тибета, не знает.
– Если бы я хоть что-то ведал о том, куда мог запропаститься Тибет, то, конечно же, сказал бы об этом Роману. – Абрамян немного помолчал и добавил: – Знаете, в невероятные способности этого кота я не верил и никогда не поверю. Но ведь Роману он очень дорог. Поэтому я готов оказать ему любую помощь. Только вот какую именно? Чем я могу быть полезен в данном случае?
– Скажите, в последние несколько дней, до того как Тибет исчез, на этой улице вы не замечали чего-то странного или подозрительного? Допустим, каких-то незнакомых вам людей, которые чем-то привлекли ваше внимание? Скажем, неадекватным поведением, повышенным интересом к людям, проживающим здесь?
Профессор снова ненадолго задумался и ответил:
– Да вроде бы ничего такого на глаза мне не попадалось. Тем более что дома днем я бываю нечасто. Хотя если покопаться в памяти, то, наверное, что-то такое было. Да! Причем не так уж и давно. Примерно неделю назад, уже вечерело. Я решил зайти к Роману, попить чайку, поиграть в шахматы. Это у нас часто случается. Я вышел со двора, запер калитку и в этот самый момент боковым зрением заметил большой черный японский седан, который не спеша катил по нашей улице. Сам не пойму, отчего у меня вдруг возник вопрос. Кто это едет и чего ему здесь нужно? Стекла у машины были густо тонированные, поэтому внутри нее разглядеть я ничего не мог. А на номер, честно скажу, вообще не обратил внимания.
– Куда же направилась эта машина? – спросил Лев Иванович.
Он вдруг понял, что это хоть какая-то зацепка.
– Куда? Вон на том перекрестке свернула влево, в сторону улицы Паустовского, и больше я
