— Вот как? — она попыталась применить давно известную ей технику чтобы скрыть свое волнение, и принялась концентрировать внимание на ощущениях в ногах. — Что ж… Позвольте с вами не согласиться.
Она медленно, неспешно прошла к стене, у которой подле длинного обеденного стола были хаотично расставлены резные стулья. Под ошалевшие взгляды стражи и хозяйки дома, Харита взяла один из стульев, ухватившись за спинку, и попыталась поднять, однако быстро поняла, что он оказался гораздо тяжелее, чем казался на первый взгляд. Она потащила его за собой, с отвратительным звуком скрипя ножками по полу, пока не вытащила на середину, после чего села, показывая, что не собирается стоять перед местной госпожой. Та едва сдерживалась, лицо перекосило от злости, рвущейся наружу, и лишь рука сына на ее плече удерживала ее на троне.
— Матушка… Выслушаем ее.
— Нахалка… — процедила сквозь зубы Фарталин, усаживаясь обратно на трон.
Харита прочистила горло, и сразу же об этом пожалела. В голову ударила резкая, неприятная мысль о том, что знатная женщина, пожалуй, не должна так делать, но уже было слишком поздно.
— Ведь это ваши земли простираются отсюда и на юг, по полям окали? Ваши шурры работают и живут в этих полях?
Женщина молчала. Цвет ее лица быстро менялся с розоватого, полного ненависти, на белый.
— И именно на ваших землях происходит… Такое. Меня похищают, доставляют сюда, и с вашего, подчеркну, вашего позволения проводят надо мной непонятный ритуал.
— Это беспочвенные обвинения. Прозелиты обвиняют вас в еретическом отступничестве.
“Вас”? — подумала Харита. Хороший знак.
— Возможно, возможно. Кардийцы арестуют меня и доставят на Эрцилль, где я предстану перед судом. Где я поведаю им обо всем, что произошло со мной, пока я была вынуждена бежать от преследования на ваших землях. О ритуалах, которые проводятся здесь, о том, как шурры очищают миам…
— Клевета! — не выдержав, Фарталин вскочила на ноги, ударив кулаком по подлокотнику. — Миам Шурраха ни на что не пригоден, люди не могут его использовать!
— Так говорят, — кивнула Харита. — Однако шурры, судя по всему, могут. Один такой, например, слился с источником, питался им.
Юноша, стоящий возле своей матери, едва заметно улыбнулся. Харита успела заметить, как уголки его губ дрогнули, и тот сразу же отвернулся, что-то шепча своей матери.
— Таким образом, вы действительно можете отдать меня кардийцам, и они доставят меня на Эрцилль, где прозелиты узнают о том, что творится в вашем такурате. Либо же… Вы можете отсечь мне голову прямо здесь и сейчас.
— Стража! — прикрикнула хозяйка.
— Стоять, — Харита схватилась за подлокотник, окинула взглядом схватившихся за оружие стражей. Те остановились. — Скажите, Фарталин, сколько людей видели, как я вошла в этот зал? Сколько людей укрылись за стенами внутреннего города? Сколько среди них торговцев, которые вскоре отправятся в другие города. Вы сможете удержать слух, если меня видели столько людей?
Молчание. Женщина понимала, что избавиться от непрошенной гостьи просто так нельзя. Оставался лишь один выход: взять ее в заложники, не позволять покидать поместье, пока проблему не удастся решить с ее родственниками.
— Так что же вы решите? Вы рискнете своей безопасностью чтобы сохранить свой секрет, либо же отдадите меня кардийцам?
