нас сложилась патовая ситуация, но и она не продержалась долго.
Уставший Лёха на секунду открыл правый бок и получил в него серпом. Плашмя. Но это тоже не очень приятно. Особенно серпу, который в очередной раз обломался, не получив горячей кровушки.
Не знаю, как у курсантов, но от инструкторов не укрылось моё импровизированное самообучение.
— Данила, — сказала, скривившись, Якутова. — Если бы ты вчера нам пять тысяч на ставках поднять не помог, то я за такое кровавым поносом срать заставила. Бой должен был закончиться на первой минуте! Расслабушки устроил?
— Чего это на первой минуте? — обиделся Алексей. — Да мы с ним на равных бились! Ещё немного, и победа бы осталась за мной. Просто не повезло.
— Просто, курсант, для спасателей не бывает, — прорычал Станов. — Всё непросто, если жить хочешь. А уж про везение даже не заикайся. Нет его! Есть Дар, мастерство, ум, опыт! Всосал, недоумок⁈
— Всосал… — поник Старостин в ожидании очередного наказания. — Но мне всё равно кажется, что, несмотря на мою техническую ошибку, мы с Данилой бились на равных и выкладывались полностью.
— Хорошо, — ехидно улыбнулась Якутова. — Горюнов! Даю тебе двадцать секунд закончить бой победой. Если этого не сделаешь… Я своё обещание держу и неделю живёшь без наказаний. За тебя будет отдуваться группа: прямо отсюда и до самого ужина проклиная своего непутёвого товарища, оставившего всех без обеда на полосе препятствий. Раз! Два! Три! Начали!
Деваться некуда. Мне искренне жаль Лёшкино самолюбие, но ради всеобщего счастья придётся его немного потрепать. Уложился даже немного быстрее. Примерно на пятнадцатой секунде выбил оружие из рук соперника и приставил серп к горлу.
— Ну ты и зверюга, Данила… — прошептал поражённый Старостин.
Несмотря на лёгкое недовольство, в его голосе промелькнули нотки восхищения.
— Извини, брат. Не хотел, но больно командиры у нас лютые.
— Хрен с ними. Потом покажешь, как такое сотворил?
— Это на кого хрен? На меня⁈ — тут же отреагировала лейтенант. — Старостин! Сто отжиманий! Потом тройная полоса препятствий!
— Но я же не успею на обед!
— Ничего, — тихо сказал я. — Я тебе чего-нибудь умыкну из столовки.
— А если зажопят?
— А у меня неделя без наказаний.
— Везёт…
Глава 25
Несколько дней прошли в привычном ритме. Я кайфовал, что ко мне почти не придираются инструкторы, временно забывшие про наказания. А все остальные умывались потом и кровью. Отдыхали лишь на послеобеденных занятиях в армейских классах.
Вернее, опять я один отдыхал, так как многие вещи, что вдалбливали в головы курсантов преподаватели, для меня знакомы из прошлой жизни. Оставалось лишь делать поправки на наличие Дара и иных Реальностей. Как-то незаметно даже выбился почти в любимчики учителей.
С армейскими курсантами тоже нашёл общий язык. Молодые парни и девушки немного снисходительно относились к моим грубоватым спасательским манерам, но негласно признавали лидерство. Добиться подобного было легко, так как за моими плечами серьёзный жизненный опыт прошлой жизни.
Единственный минус, что сильно не высыпался. Виной тому был Чах, постоянно забрасывающий меня вопросами, на которые могу спокойно ответить лишь после отбоя.
Несмотря на родовую память, он действительно ребёнок, ни черта не понимающий в жизни. Его «почему» пулемётными очередями вылетали после каждого моего действия или действий других людей. Иногда даже не знал, как и ответить на некоторые детские вопросики, своей непосредственностью ставившие в тупик.
Но главное, что мы с Чахом налаживаем контакт. Всё началось с того, что он впал на второй день своей жизни в глубокую депрессию. Отголоски которой по моим нервам шибанули похлеще кузнечного молота. Нелегко далось наумбу переосмысление родовой памяти. Это меня испугало и обрадовало одновременно.
С одной стороны, Чах быстро впитывает информацию и не просто обрабатывает её, а показывая недюжинные умственные способности с критическим мышлением. Теперь вся прошлая история его народа кажется Чаху абсолютно ненормальной. Бывшие герои представляются молодому дарованию палачами, а враги превратились в невинных жертв. Подобное больно ударило по его психике.
С другой стороны, мы установили, что ментальная связь между нами крепнет день ото дня. Из-за этого я сам стал находиться на грани нервного срыва, пропуская через себя все негативные эмоции моего подселенца. Такими темпами и до суицида недалеко.
Чтобы успокоить «напарника», пришлось выдумывать целую теорию. Типа, прошлое изменить нельзя, но можно повлиять на будущее. На Чаха возложена мирозданием важная миссия — возродить народ наумбов и дать ему новый смысл жизни, отбросив в сторону старые догмы.
Тут же возникла иная проблема. Чах возомнил себя мессией и мысленно залез на божественный Олимп. Не один залез, а вместе со мной. Будь у меня поменьше жизненного опыта, то точно бы в дурку упекли с манией величия. Но я справился. Правда, каких внутренних усилий подобное мне это стоило! Короче, скучать с подрастающим поколением не приходится ни днём ни ночью. Дай бог терпения заложить в Чаха правильные мысли и стиль поведения до того, как он сможет покинуть моё тело.
Лафа с отменой взысканий от инструкторов закончилась как-то слишком быстро. Я только-только привык к хорошему, как тут же последовал шикарный облом. Сегодня на пять секунд опоздал на построение. Всю ночь снилось, что я великим наумбом по имени Данила лечу над землёй, гордо расправив крылья и впитывая в себя магию прямо из воздуха. Красивые сны у нас с Чахом на двоих, поэтому просыпаться очень сложно.
— Опаньки! — довольно потирая ладони, произнёс прапор. — Сам барон Горюнов нас осчастливил своим присутствием! Госпожа лейтенант, с чего начнём радоваться этому явлению?
— Думаю, что индивидуальный кросс в полной боевой выкладке — самое то для выражения нашего счастья, — тем же ехидным тоном ответила Якутова. — Но для начала сто двадцать отжиманий, чтобы мышцы как следует разогрел. Это раз!
— А что будет «два»? — обречённо приняв упор лёжа, поинтересовался я.
— Мы тебе обещали, что неделю будешь жить без наказаний, но не обещали, что за свои залёты не ответишь. Я их просуммировала и… Хана тебе, Горюнов! Отдельное учебное расписание составила на всю неделю.
— И я составил, — сообщил гад Станов.
— Вот
