Аддисин.
Изначально я думала, что Алекс пропустит это имя в списке, учитывая, что она женщина. Но меня же он похитил и пытал, не так ли? Какая-то стыдливая и явно извращенная часть меня, возможно, даже ревнует при мысли о том, что он будет ставить над ней опыты. Это безумие. Но трудно себя контролировать, когда все так запутано.
Взяв на себя ответственность и проникнувшись мышлением женщины, которой я когда-то была, я узнала последние новости о местонахождении Аддисин. О ее работе. О ее любовных связях и друзьях (или их отсутствии). О семье. Я влезла в свою старую шкуру и опробовала ее, внесла изменения и начала наблюдать за целью, ожидая момента, когда Алекс покажет лицо.
На самом деле, трудно следить за двумя людьми одновременно.
Ты постоянно отвлекаешься, беспокоишься, замечаешь всех вокруг, и всё кажется подозрительным. Потому что, пока я пытаюсь поймать Алекса, преследующего Аддисин, есть шанс, что он поймает меня.
Но за последние сорок восемь часов произошло нечто любопытное. После того, как я погрузилась в знакомую рутину, притворяясь самой собой, я почувствовала жажду погони. Вместо того, чтобы бояться выброса адреналина, страшась любых обостренных эмоций, я поддалась порыву.
Раньше я переступала опасную черту, проникая в свою бесчувственную оболочку.
Теперь я чувствую все.
Ощущаю нервный трепет, подойдя слишком близко к цели. Эйфорический кайф, обнаружив деталь, которую пытаются скрыть. Даже тревожное отчаяние от завершения работы.
Если честно, это дразнит… и вызывает привыкание.
Я никогда не могла понять, почему люди так безрассудно рискуют только для того, чтобы их поймали. Как у большинства моих клиенток, их мужья спали с секретаршами, зная, что их, скорее всего, раскроют, они рисковали своим браком и карьерой.
Я начинаю жить на том уровне, который раньше был невозможен. Даже могу понять, почему люди обманывают — почему их привлекает опасность. Почему они постоянно ищут ее, несмотря на угрозу разрушения жизни.
Я даже могу понять, почему Аддисин Майер такая, какая она есть. Почему два года назад она предала лучшую подругу, трахнувшись с ее женихом. О, это не единственный промах Аддисин, иначе она не заняла бы первое место в моем списке. Этот грех просто оказался переломным моментом для Мии, моей клиентки в то время, которая обратилась ко мне, подвергнувшись жестокому обращению со стороны Аддисин.
Аддисин была серийной воровкой. Все женщины знакомы с такой особой. По крайней мере, у большинства моих клиенток была такая «подруга», или они с такой работали, либо были наслышаны.
Как нарциссическая психопатка, которая считала себя центром вселенной, она завидовала, пытаясь забрать все себе. Аддисин была ужасной. Привлекательная, да, но она использовала свою внешность как оружие, нацеливаясь на влиятельных мужчин и наживаясь на них.
Она разрушала семьи. Карьеры. Она была разлучницей из ада.
И она буквально подпитывалась сломленными жизнями.
Она получает удовольствие от причинения боли. Не столько от физических страданий; она предпочитает психологическое разнообразие. Она любит ломать людей морально, оставляя их безнадежными. Только когда ее жертва абсолютно разбита, она готова двигаться дальше.
Но в ее прогнившем сердце было особое место для Мии. Все, что было у Мии, Аддисин хотела себе. Она была так хороша в своих манипуляциях, годами травила свою подругу газлайтингом, заставляя ее поверить в нелепую ложь типа: «Ну, разве это не хорошо, что я показала тебе, кто он на самом деле, пока ты не вышла за него замуж?»
Звучало нелепо, даже для меня тогдашней. Я не понимала, как кто-то мог купиться на такую откровенную чушь. Но… чувства, эмоции. Эти чертовски сложные дела сердца, которые не дают прислушаться к мозгу.
Никто не хочет верить, что люди в их жизни по-настоящему злые.
Такой была моя клиентка, пока Аддисин не заигралась, и обезумевший от горя бывший жених-изменщик Мии не покончил с собой из-за грязной интрижки.
Для Мии обида превратилась в боль, а боль стала гневом. Гнев мутировал в бурлящую ненависть.
Когда она наняла меня, она хотела, чтобы Аддисин была изуродована.
Конечно, тогда у меня были твердые правила, запрещающие убивать или калечить. Поэтому, мы договорились о другом лучшем наказании для эгоистки Аддисин.
На другой стороне улицы открывается дверь таунхауса, и я наблюдаю, как моя цель выходит из здания.
Я жду, пока она доберется до пешеходного перехода, осматривая каждую витрину магазина, угол и переулок, в надежде увидеть Алекса, прежде чем беру свою чашку с кофе и начинаю преследовать Аддисин.
Я сохраняю дистанцию, оставаясь почти в квартале позади нее, пока она идет по тротуару к месту назначения. Раньше у нее была высокооплачиваемая карьера декоратора интерьеров. Один из путей, которым она пользовалась, чтобы охотиться и соблазнять женатых мужчин. После того, как я разрушила ее репутацию с помощью хорошо продуманного плана мести, она теперь живет скромной жизнью помощницы в собачьем питомнике.
Она не изуродована физически, как хотела моя клиентка, но никчемная жизнь столь же эффективна. Когда гуглишь имя Аддисин, всплывает множество веб-сайтов. Каждый раз, когда проводится проверка ее биографических данных, предоставляется сфабрикованный отчет с подробными сведениями о жизнях, которые она разрушила. Подробный каталог людей из ее личного списка жертв. Медицинское заключение о ее обширном списке заболеваний, передающихся половым путем. Вместо уголовных преступлений и мелких проступков я создала резюме специально для Аддисин, чтобы любой работодатель увидел ее фотографии в различных компрометирующих позах — такие же она хранила в своем телефоне, чтобы шантажировать своих жертв.
И в довершение всего я запрограммировала бота, который, независимо от того, сколько раз она платит за удаление информации или меняет свое имя, все кодируется заново из-за ее номера социального страхования.
Ей трудно найти приличную работу, но в современном обществе, где все живут онлайн, Аддисин практически не может даже назначить свидание, не говоря уже о том, чтобы соблазнить чьего-либо мужчину.
Может быть, однажды она решит полностью сменить свою личность, но пока она смирилась со своим скромным местом в этом мире.
Когда я размышляю про себя, пытаясь проанализировать свои чувства к Аддисин и то, что я с ней сделала, задаюсь вопросом, должна ли я испытывать угрызения совести за то, что довела план мести до крайности и не дала ей шанса на искупление. Но все, что я чувствую, — это удовлетворение от того, что даже два года спустя она все еще платит за свои грехи.
Я постаралась замести следы, чтобы никто не смог связать меня с ней — но всегда находится кто-то сообразительнее. И если ее убьют, она станет частью расследования, которое потенциально
