страницы. — Нет ничего более очаровательного, чем мужчина, который может декламировать стихи от чистого сердца. Ты бы так не сказал, приятель? — он поднимает взгляд и улыбается Заку, но на Зака это не производит впечатления. Единственное, что ему нравится в принце, так это то, что принц ненавидит Голубую Кровь так же сильно, как и мы. Что он там сказал? «Они всего лишь играют в королевскую семью». Почти уверена, что он находит их такими же забавными, как хомячков на колесе.
— Знаешь, всё, что у меня есть, тоже в твоём распоряжении… — начинает Зак, проводя ладонью по своим шоколадно-каштановым волосам. Они немного подросли с тех пор, как его выгнали из футбольной команды, но всё ещё короткие. Я тоже сопротивляюсь желанию прикоснуться к нему.
— Мы не обязаны с ним мириться, — усмехается Виндзор и, захлопнув книгу, ставит её обратно на полку. — Все ваши деньги, Monsieur (прим. — месье) Брукс, сосредоточены в тощих старых руках вашего дедушки. Разве не поэтому ты присоединился к Клубу Бесконечности? Чтобы вернуть их? — лицо Зака бледнеет, когда я смотрю на него. Святое… дерьмо.
— Ты присоединился к клубу, чтобы вернуть свои деньги? — спрашиваю я, и все кусочки начинают складываться воедино. По крайней мере, у меня есть «почему», которое объясняет, почему Зак заключил это пари с Лиззи. Становится ли от этого легче? Не совсем так. Но приятно знать. Кстати, о Лиззи: я снова начинаю с нетерпением ждать пятницы, чтобы написать ей. Она знает всё о том, что девушки-Идолы Бёрберри сделали со мной, и она жаждет крови. Почти уверена, что у меня также есть её помощь и ресурсы.
— Прости, Марни, — шепчет Зак, и в итоге мы так долго смотрим друг на друга, что, когда я моргаю и прихожу в себя, Виндзор исчез. — Мне так жаль. — Мне нечего сказать, поэтому я просто натянуто улыбаюсь, и мы вообще оставляем эту тему. Зак собирает свои вещи, и мы направляемся к выходу, где находятся Крид и Миранда, всё ещё увлечённые спором, очень похожим на спор близнецов. Они похожи на светловолосых голубоглазых клонов.
Они замолкают и почти в унисон поворачиваются, чтобы посмотреть на меня.
Мои щёки краснеют под их пристальным взглядом, но Крид делает вид, что не замечает, поворачивается и неторопливо уходит в холл. Миранда встаёт справа от меня и начинает громко жаловаться на идиотизм своего брата. На выходе мы проходим прямо мимо Илеаны, Бекки и Харпер. Крид уже сделал паузу, и я слышу, как он бормочет низким, напряжённым голосом.
Миранда, не колеблясь, вмешивается.
— Держись, блядь, подальше от моего брата, — шипит она, толкая Илеану в плечо. Первокурсница спотыкается и поворачивается к ней с прищуренными глазами. Харпер и Бекки просто стоят там, ухмыляясь. Когда я вижу их всех вместе вот так, эти воспоминания с рёвом всплывают на поверхность, и меня тошнит. Мне кажется, я покачиваюсь на ногах, но Зак кладёт руку мне на локоть и поддерживает меня. — Может, он и хочет, чтобы доброе имя сочеталось с нашим состоянием, но ты не увидишь ни цента из денег Кэботов. Ты недостаточно хороша, чтобы быть его парикмахером, не говоря уже о его девушке или будущей невесте.
Крид не спорит. На самом деле, мне кажется, я вижу, как уголок его рта подёргивается в едва сдерживаемой улыбке.
— Этот разговор тебя не касается, лесбиянка, — рычит Илеана, и лицо Крида каменеет. Илеана резко оборачивается к нему, но слишком поздно: о чём бы они ни говорили, всё кончено. Хотелось надеяться, что они не делали ничего большего, чем расставались или обменивались колкостями. Я имею в виду, что девчонка, чёрт возьми, пыталась меня утопить.
Я бросаю взгляд на Крида, но его ледяной взгляд сосредоточен на Идолах.
— Она сказала, что тебя следует выгнать, — внезапно выпаливаю я, кивая подбородком в сторону Харпер. — Это сделала Харпер. Она считает, что Идолом должен быть Виндзор, а не ты.
— Да, ну, это было до того, как я поняла, что он тоже был клиентом Борделя, как и все остальные. — Харпер хватает Илеану за руку и тянет её назад. — Забудь о Кэботе. Есть другие, лучшие парни, из которых можно выбирать.
— Хотя и не такие богатые, — протягивает Крид, засовывая руки в карманы и позволяя ленивой ухмылке расплыться на его лице. — Наслаждайся своим иссякающим состоянием. Быть «старым деньгами» приятно, но только тогда, когда у тебя действительно есть деньги.
— Пошёл ты, Кэбот, — огрызается Илеана, перекидывая свои длинные волосы через плечо. Может быть, со временем я отрежу и у неё тоже. — Здесь ты совершаешь огромную ошибку. Чертовски огромную. Тебя никогда не будут уважать в Клубе. Ты всегда будешь новичком, чья мамочка купила ему дорогу сюда.
— И ты всегда будешь девушкой с чипом на плече, потому что я охотно трахнул бы Работяжку, прежде чем дотронулся бы до тебя. — Крид разворачивается на каблуках и неторопливо уходит, когда мои глаза расширяются, а рот Илеаны опускается на пол. Взгляд, который она бросает на меня, — это чистая ненависть.
— В следующий раз, — огрызается она, когда Харпер и Бекки окружают еёел. с флангов, — рядом не будет никакого принца, чтобы спасти тебя.
Глава 18
Я втайне боялась Дня святого Валентина с тех пор, как… ну, начался учебный год. Прошлый год был достаточно насыщен событиями. Этот год… Я не уверена, что мне следует делать. Я решаю, что, как бы мне это ни было больно, я должна послать парням-Идолам розы. Если я хочу обыграть их так, как они сделали со мной, почему бы не использовать те же приёмы?
Итак, я заказываю по розе для Тристана, Зейда и Крида, а также для Зака, Миранды, Эндрю… и Виндзора. Почему бы и нет? В последнюю минуту я даже заказываю одну для Джесси. Может, она больше и не встречается с Мирандой, но Близкий круг всё ещё придирается к ней, и я чувствую, что это, по крайней мере частично, моя вина.
— Какая странная маленькая традиция, — говорит Виндзор, останавливаясь рядом с киоском продавца, чтобы понюхать выставленный на витрине букет. В этом и заключается его характер: он очень любит остановиться и понюхать розы. — Но у меня слишком много подруг, чтобы посылать розы. Если бы я попытался, то, вероятно, забыл бы добрых полдюжины, а это было бы неприятно, не так ли?
Я бросаю на него взгляд, полный отвращения, и он улыбается мне, наклоняясь, чтобы подписать бланк, в то время как я хмурюсь.
— Ты только что сказал,
