что расскажет Шраму о вечеринке. Потом он сказал, что Шрам не очень любит вечеринки. Не знаю, значит ли это, что он не придет или что придет, но будет все время хмуриться.
— Нифига себе, — невозмутимо отвечает Кармен. — Но я уверена, что он будет там. Твоя младшая сестра обвела этого зверя вокруг пальца.
— Думаю, все в порядке. Просто он — ровесник Хатча, а Хатч старше меня на пять лет.
— Теперь она совершеннолетняя, подруга. Птичка собирается взлететь.
— Поверь мне, я знаю, — взяв телефон, набираю номер службы праздников. — Она уже давно летает.
* * *
Передняя площадка между главным домом и гостевым домиком украшена множеством радужных лент, воздушных шаров, черных гирлянд и бенгальских огней, а снаружи доносится музыка. Дядя Хью находится внутри с Кармен, ее матерью и всей командой по софтболу.
Здесь собрались несколько девушек из города, которые позировали Хане, а я стою на улице, ожидая, когда моя сестра спустится из главного здания, когда сзади меня раздается теплый голос Хатча.
— Мне кажется, ты становишься все сексуальнее с каждым разом, когда я тебя вижу. — Теплые руки обхватывают меня за талию, и я поворачиваюсь, чувствуя, как в животе порхают бабочки.
— Привет, красавчик, как прошел день? — Обвивая руками его шею, я встречаюсь с его губами своими, коротко целую его, прежде чем поднять взгляд на его великолепное лицо.
— Ш-ш-ш… я пойду в дом. — Пеппер проскакивает через дверь в конце аллеи, проходит через арку из бледно-розовых роз и мимо стены из таких же бледно-розовых роз с надписью «С днем рождения, Хана».
Я морщу нос и поворачиваюсь, чтобы еще раз поцеловать своего жениха.
— Возможно, я немного переборщила с розами.
— Это и правда немного похоже на Роуз Боул, — смеется Хатч, целуя меня в ответ. — Но это ее любимый цветок.
— Верно, — скользя ладонями по его рукам, переплетаю наши пальцы. — Может, она сможет использовать их в своей работе. Она безостановочно фотографирует, с тех пор как я вручила ей свой подарок. Думаю, это могло ее немного напугать.
— У меня есть идея. Она могла бы сфотографировать тебя в белой юбке болельщицы, без ничего, с этими розами. — Хатч прищуривает один глаз и поджимает губы так, что у меня все внутри сжимается. — Горячо.
Приподнявшись на носочки, я снова целую его.
— Нам не нужна Хана, чтобы устроить эту сцену. Я могу украсть что-нибудь из этого сегодня вечером.
— Как долго, говоришь, мы должны оставаться на этой вечеринке?
Я морщу нос и смеюсь.
— Я сказала Кармен, что она должна оставаться до тех пор, пока не будет разрезан торт.
— Давай начнем резать.
Я уже собираюсь сказать ему, чтобы он остановился, когда нас прерывает тяжелый стук ботинок по деревянному полу.
— Там внутри куча маленьких девочек.
Повернувшись, я делаю шаг в сторону, прижимаясь спиной к груди Хатча.
— Шрам, привет, эм, да, девочки из софтбола хотели прийти. Они все очень сблизились из-за того, что Хана фотографировала их на играх и все такое. Они не останутся надолго.
— Я ненадолго, — смотрит Шрам на меня ледяными волчьими глазами. — Где Хана?
— Меня кто-то ищет? — раздается высокий и чистый голос моей сестры.
Хана подбегает к нам в шортах Chanel цвета слоновой кости. Шорты доходят до середины ее стройных бедер, а сверху кардиган того же цвета, надетый поверх подходящего топа. Ее длинные завитые локоны спадают за плечи, а щеки розовые и полные. Она выглядит очень красивой и здоровой, и я вижу огонек в глазах Шрама, когда он смотрит на нее сверху вниз.
За прошедшие месяцы, проведенные в Гамильтауне, она стала только сильнее.
— Я думала, ты все еще в Нью-Йорке. — Хана подходит прямо к нему, протягивая руку.
Он обхватывает ее обеими своими большими ладонями, а затем наклоняется и целует ее в щеку.
— С днем рождения, малышка.
У меня сжимается желудок, и я обнимаю Хатча за плечи. Он продолжает уверять меня, что Шрам не причинит ей вреда, и я могу доверять только ему.
Что касается Ханы, то ее совершенно не беспокоят его размеры и внешний вид.
— Думаю, ты не слышал. Мне уже двадцать один. Я уже не ребенок.
Брови Шрама разглаживаются, и он почти улыбается.
— Тебе еще многое предстоит сделать в жизни.
Она кладет обе ладони на сгиб его локтя, и в ее голосе слышится нотка грусти.
— Я уже многое прожила.
Грусть исчезает так же быстро, как и появилась, и Хана улыбается, восклицая:
— Отведи меня на вечеринку, я хочу бокал шампанского. Наконец-то я могу законно выпить!
— Наконец-то, — смеюсь я, беря ее за руку и притягивая к себе для короткого поцелуя. — С днем рождения, сестренка. Я так горжусь тобой.
Хана отпускает здоровяка и обнимает меня за плечи, прижимаясь к моей голове.
— Это так прекрасно. Спасибо тебе за все.
Внутри маленькие игроки бегают вокруг, едят кексы и запускают друг в друга воздушные шары. Музыка представляет собой смесь танцевальной музыки и выступлений ди-джеев, и через десять минут Хана бежит обратно в дом за своей камерой.
Мы все пьем шампанское, смотрим, как играют дети, а Хана фотографирует гостей в самых разных позах — с цветами, с тортом, с воздушными шарами, снаружи и внутри. Хатч берет меня за руку, когда звучит песня Бадди Холли, и руководит моими начальными движениями Шэга.
— У тебя получается! — восклицает Кармен, и я, смеясь, обнимаю ее. — Никогда бы не подумала, что ты на такое способен, — смеется она, глядя на Хатча, который только пожимает плечами.
— Моя мама любила этот танец. Она ждала, что мы с Дирком будем танцевать с ней субботними вечерами на кухне.
Мысль об этом согревает мое сердце, и я представляю, как буду танцевать с ним на кухне.
— Где Дирк?
Я оглядываюсь, и Шрам отвечает.
— Он попросил меня поздравить Хану с днем рождения. Ему жаль, что он не смог прийти. Он идет по следу, и я на самом деле возвращаюсь, чтобы помочь ему.
Сестра морщит лоб, и подходит к нему.
— Ты уезжаешь?
Он касается большим пальцем ее подбородка.
— Ты сегодня очень красивая.
— А ты не можешь остаться еще ненадолго? — мягко произносит она, и Шрам качает головой.
— Я должен выполнить данное тебе обещание. Скоро увидимся, — Шрам скользит взглядом по ее губам, и облизывает нижнюю губу.
Еще мгновение колебаний, и он поворачивается, оставляя нас всех снова дышать.
— Фух, с днем рождения тебя, — бормочет Кармен, беря Хану за руку. — Давай возьмем еще шампанского. Я уже вся напряжена.
* * *
Еще час, и мы разрезаем
