колокольчик, чтобы к нам заглянула прислуга, — Вы что-то знаете про него?
— Не исключено, что именно этот дирижабль мои люди видели в Китае, не далее недели назад. Большой армейский транспортник русской постройки.
— Среди них были специалисты по дирижаблям?
— У меня половина охраны из служивых в отставке. Люди они опытные и много чего повидавшие. Их старший со мной прилетел. Он тот дирижабль своими глазами видел.
— И где же он?
— У вас на крылечке курит. Могу позвать.
— Вы лучше угощайтесь, и без вас найдётся, кому вашего служаку к нам пригласить, — остановил я Илью и, звякнув в колокольчик, отправил служанку за воякой.
— Вызывали? — появился в дверях коренастый служивый, приодетый по случаю в парадный китель прапорщика пограничной службы с двумя Георгиями и доброй дюжиной медалей.
— Представьтесь, — с удовольствием оценил я бравый вид вояки, неуютно почувствовав себя в простой домашней одежде, состоящей из мягких брюк, фланелевой рубашки и пуловера.
— Отставной прапорщик восемнадцатой пограничной бригады Дальневосточного Округа Иван Ильич Ефимов, — чётко отрапортовал наш новый гость.
— Присаживайтесь к столу, Иван Ильич. Отведайте чая с мёдом и выпечкой. Я через пару минут к вам вернусь, — улыбнулся я, поднимаясь со своего места.
Купеческая Империя Чурина раскинулась на тысячи километров и людей у него в подчинении не одна тысяча. Будет весьма неплохо создать себе соответствующий имидж среди служащих моего торгового партнёра.
Вернулся обратно я при полном параде. В парадке, со всеми регалиями и наградным оружием.
Оценив мои награды, отставной прапорщик вскочил было с места и мне стоило определённого труда, чтобы усадить его обратно и уговорить побеседовать, не чинясь.
В итоге, я узнал интересную информацию.
В китайском городе Шеньян, куда Ефимов прибыл с караваном товаров для русской фактории, и откуда им предстояло сопровождать обратный караван, с деньгами, и уже китайским товаром, он лично лицезрел посадку русского транспортника, прибывшего в сопровождении четырёх китайских Аньшаней — так в Китае называют звено из четырёх боевых дирижаблей, три из которых несут десант по двадцать — тридцать человек, а четвёртый отвечает за снабжение и огневую поддержку.
Боевое построение для нас довольно необычное, но и само название Аньшань переводится с китайского, как «четыре небесных стража».
Меня другое напрягает. От Томтора до Китая около двух с половиной тысяч километров.
Должны быть базы у китайцев на нашей территории.
Хотя нет. Транспортник могли перехватить почти сразу после его дозаправки в Благовещенске, а там и расстояния уже далеко не те.
Запросто дирижабль без груза, да на полных баках, мог до Китая дотянуть.
И что мы в итоге имеем.
Уверенно опознанный Ефимовым, по найденным у меня в справочниках изображениям, бывший армейский транспортник, который китайцы посадили не так далеко от Пекина.
Если быть чуть точнее, то место его посадки находится почти ровно на половине пути между Пекином и Харбином.
Случайность?
— А скажите-ка мне, Иван Ильич, велик ли гарнизон в Шеньяне, и чем он из серьёзного вооружения располагает?
— Что, вот прямо так сразу? — понятливо улыбнулся ветеран, опытным ухом уловив отголоски предстоящей битвы, — Меня не забудьте прихватить. Я там не раз вам пригожусь. А что их гарнизона касаемо, то думаю, человек пятьсот — шестьсот у них, и чуть поменьше ещё в личной дружине их градоправителя, что за порядком в городе следит. Пушки тоже имеются, но старенькие и небольшие, и в основном, на открытых позициях. Может не все, но большую часть из них я могу на карте обозначить.
— Было бы неплохо. Завтра я вас с нашим генералом познакомлю. У него в штабе всё и нарисуете, — задумался я, машинально почесав затылок.
Вот что хотите со мной делайте, но не верю я, чтобы китайцы решились угнать мой дирижабль исключительно ради того, чтобы его разобрать до винтиков и изучить.
Да, водится за ними такое, но только ради новинок.
Со всего мира тащат к себе товары, из тех, что с техномагией связаны. Всё остальное, традиционное, у них ещё от предков сохранено.
В число новшеств армейские дирижабли, последнее обновление у которых случилось лет пятнадцать — двадцать назад, точно не входят.
Скорее всего дирижабль — это просто повод.
А на самом деле в Шеньяне ждёт меня или ловушка, или приглашение к разговору.
Глава 27
Никогда я ещё не знал о противнике так мало, как в этот раз. И если бы не отставной прапорщик восемнадцатой пограничной бригады Дальневосточного Округа Иван Ильич Ефимов, то я и весь мой штаб сейчас бы озадачено чесали репы, тупо разглядывая карты.
Бывший пограничник смог внести хоть какую-то ясность, как про сам Шэньян, так и про его окрестности.
Теперь я знаю, что Шэньян — это один из крупнейших городов в северо-восточной части Китая, а заодно и административный центр провинции Ляонин. Сам город раскинулся на обоих берегах реки Хуньхэ. Он расположен к северу от Великой китайской стены, дожившей даже до наших дней, и ничем выдающимся не отмечен.
Среди исторических памятников Шэньяна меня заинтересовал расположенный в старой части города императорский дворец, известный как Шэньянский Гугун, служивший маньчжурским императорам в первые годы правления династии Цин.
Опять какое-то совпадение или очередной жирный намёк?
Восток — дело тонкое и их любовь к символизму меня порой ставит в тупик. С моим менталитетом мне сложно поймать ты тонкую грань разницы, которая у них определяет различие между случайностью и заведомо выверенной подсказкой.
К моей самой младшей жене Ляо обращаться вряд ли стоит. По молодости лет она мне пока не советчик в таких вопросах. А так-то мне сейчас очень не хватает моих отсутствующих извилин мозга, заточенных на азиатские экивоки. Подозреваю, что такие извилины могут существовать в прироже, иначе мне трудно объяснить, отчего у нас с китайцами или японцами так сильно отличается образ мышления.
Ближе к вечеру я позвонил по телефону и узнал, что никакого стоящего плана мой штаб за день так и не родил. Единственную предложенную идею — отправить туда ещё раз подобие купеческого каравана и попробовать всё досконально разведать, я отверг. Во-первых, очень долго, а во-вторых, это будет шито белыми нитками. Русские, шныряющие с вопросами по городу, в Китае так же уместны, как африканец — шпион у нас в столице.
Как водится, решил, что утро вечера мудренее. Зато утром, помедитировав над парой чашек кофе, я окончательно определился, и после этого забегал, как настёганный, на ходу отдавая приказы и распоряжения.
Лечу. Именно сам, и в достаточно минимальном составе.
В
