Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
– Что произошло?
– Однажды я нашел в своем чае толченое стекло. Зная этого человека, я проявил разумную осторожность и проверил, прежде чем выпить.
– Молодец! Вы сообщили об этом случае начальству?
– Я сказал о находке, но промолчал о своих подозрениях.
– Понимаю. Испугались обвинений в доносительстве, не имея на руках доказательств. Трудно всегда быть настороже?
– Очень. Тяжело знать, что на тебя охотятся с применением подлых приемов. По счастью, я здешний и не живу с ним под одной крышей; в общежитии Рыкаткин добился бы своего. Жду не дождусь аттестата! Надеюсь, я продержусь… Для Серафима дело принципа подчинить себе окружающих. Запугать, заставить принять его превосходство. Только вот ему! – Томилин показал крепкий кулак. – А не отстанет – башку оторву!
Лыков уезжал из гимназии с тяжелым чувством. Подсыпать толченое стекло в чай товарищу по классу! Только потому, что тот не желает признавать твое превосходство. Трудно представить, как далеко может зайти Рыкаткин, когда выйдет во взрослую жизнь. Особенно имея за спиной секту душителей.
Алексей поехал было домой, но на Варварке его догнал курьер из управления. Каргер просил запиской, ежели позволяет здоровье, вернуться на службу. Что-то случилось…
Полицмейстер, увидав в окно подъезжающего Лыкова, сбежал, как мальчишка, вниз и встретил титулярного советника у лестницы. Он был сильно расстроен.
– Голубчик, у нас еще одно убийство. Зарезан объездчик Бурнаковского леса, в собственном доме. Я когда-то сам принимал его в службу. Понимаю, что ты устал и нездоров, но ступай, пожалуйста, туда и разберись! Титус уже на месте и доносит, что можно взять мерзавца по горячим следам.
И Лыков помчался за реку. Было уже темно, когда он оказался в Бурнаковском лесу. Когда-то большой и дремучий, лес этот из-за близости к городу почти весь извели на дрова. Должность его объездчика была уже совершенно формальной. Каргер до прихода в полицию служил губернским лесным инспектором и всех старых служащих этого ведомства знал лично. Потому и попросил Алексея разобраться самому, чтобы вернее наказать убийцу.
Маленький дом смотрителя с постройками и огородом отстоял от села Бурнаковка более чем на три версты. Место глухое и уединенное. Тело хозяина дома в четыре часа пополудни обнаружил его сын и побежал за стражником. По телеграфу из Кунавина вызвали Титуса, он-то и встретил Лыкова на пороге.
– Труп уже увезли?
– Давно. Ножевое ранение в сердце, наповал. Пили вдвоем водку с самого утра. Видать, налакались до того, что взялись ссориться. Ну и…
– Кто-нибудь видел собутыльника?
– Сын мельком успел увидать, около одиннадцати часов, когда заходил к отцу в первый раз. И знаешь – судя по всему, это тот самый!
– Какой «тот самый»? Тот, что Мустафу порезал?
– Да.
– Ну, тогда я рад, что сюда приехал! Будет волку на холку. Совсем, видать, духовой[99], за один день двоих завалил. Пора его прекратить!
– Смотри, что я нашел, – Титус протянул начальнику вчетверо сложенный лист бумаги. – Этот кретин переоделся в шинель лесничего, а свой старый кафтан бросил здесь. Вместе с паспортом!
– Да… В голове у него не густо засеяно. Как зовут эту сволочь?
– Иван Кокушкин. Паспорт выдан Семинским волостным правлением, имеется полицейская явка города Арзамаса. Главное, приметы подробно указаны, теперь не уйдет.
– Искать начинаем прямо сейчас, пока он еще кого-нибудь не убил. Начнем с Бурнаковки, затем перейдем в Гордеевку, Кунавино и Сормово. Придется организовать несколько групп. Вызывай сюда весь наличный состав.
Так Лыков совершил ошибку. Хотя, возможно, это не было ошибкой: пьяный, без царя в голове, Кокушкин в любой момент мог пролить новую кровь. Восемнадцать человек списочного состава сыскного отделения не все могли участвовать в его поимке. У отделения есть обязательные ежедневные наряды в местах скопления людей. Вечерняя служба в кафедральном соборе, представление в театре и дежурство на вокзале отнимали шестерых. И Алексей распорядился снять наблюдение с домов троих аристократов и бросить освободившихся агентов на поиски убийцы.
Кокушкина нашли уже под утро, в Варях. Держатель питейного дома опознал по приметам парня, купившего у него недавно косушку водки. Вместе с парнем был местный житель, известный в деревне буян, служивший наливщиком в заводе Тер-Акопова. Трое агентов ворвались в его дом и обнаружили там перепуганную жену наливщика; сам хозяин, мертвецки пьяный, спал на кухне на полу.
– А где гость? – спросил Степан Девяткин, обводя углы стволом револьвера.
– В бане, – ответила женщина. – Еле сплавила; ен с ножиком!
Агенты бесшумно окружили баню на задах и принялись тихо совещаться. В маленькую низкую дверь можно было сунуться только одному человеку, да и то согнувшись в три погибели. Степан молча перекрестился и шагнул внутрь. И тут же вышел наружу, держась за левый бок, а между пальцами его вытекала кровь. Из бани донесся хриплый пьяный голос:
– Заходи следующий! Всем юшку пущу, сволочь!
Девяткина быстро перевязали и отправили в Ярмарочную больницу. Он был бледен, но держался; лезвие ножа прошло в полувершке от сердца и пробило легкое. Подтянулась вторая группа; сыщики окружили строение плотным кольцом, но внутрь соваться уже не решались. Кокушкин матерился и обещал всем смелым кровавую парилку. Как его оттуда выкуривать, было непонятно.
Подъехал Лыков, злой как черт. Кулаки сжаты, по лицу гуляют желваки. Хмуро выслушал доклад Фороскова, осмотрел баню, подошел к одному из углов. Третий снизу венец был длиннее остальных и немного выступал из сруба. Титулярный советник взялся за него обеими руками, уперся и потянул вверх. Стены зашаталась, раздался треск.
– Эй, вы че там? – послышался изнутри озадаченный голос убийцы.
Лыков продолжал налегать. Через несколько секунд он вырвал угол из нижних венцов и поднял его на уровень груди! Крыша бани перекосилась, вниз полетели обломки стропил и пучки соломы. Бревна стали медленно вываливаться из разодранных стен; строение складывалось, как карточный домик.
– Сдаюсь, сдаюсь! Я выхожу! – кричал Кокушкин, но Алексей не обращал на это никакого внимания. Отступив на шаг, он взялся за выдранное бревно и толкнул его от себя. Сруб рассыпался окончательно, сложенные «в лапу» бревна вылетели из пазов и обрушились внутрь. Раздался жуткий треск, а потом сразу наступила тишина…
Постояв несколько секунд и убедившись, что дело сделано, Лыков развернулся, так же молча сел в пролетку и уехал. К обломкам подошел Титус, прислушался. Из-под бревен послышался стон. Яан сплюнул на развалины:
– Знай сметку – умирай скорчась!
Потом развернулся к агентам:
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
