на меня сразу уставились десятки глаз. В этих взглядах была пустота и смирение. Большинство людей, сидящих в этих клетках, были сломаны, им было плевать на все. Внутри начало разрастаться чувство жалости, прикрыв глаза, я принялся выдавливать его из себя. Оно может мне только помешать, и сейчас, при покупке, и потом, в будущем.
Возле клеток наблюдался десяток человек вооруженной охраны, которые внимательно посматривали по сторонам.
Пока я вглядывался в продаваемых людей, к нам степенно подошел один из торговцев.
— Хороший товар, крепкие работники будут, — медленно заговорил он.
— Да какие же крепкие, ты на них посмотри, только дунь, они упадут, — с возмущением ответил Димитр.
— Это только так кажется, они с самого Полоцка дошли пешими, и никто не умер почти, так что крепкие, — настоял на своем торговец.
— Так откуда товар-то? — влез в разговор я.
— Из древлянских земель, там три селения отказались оброк заплатить, вот князь Олег их и продал. Часть в Киев отогнали, а я сюда, в Новгород, привел, — заметил торговец.
— А что только у тебя товар, других торговцев не вижу? — приподняв бровь, поинтересовался я.
— Ты прав, нынче у одного меня такой товар, — довольно произнес торговец. — А вам кто нужен? У меня и девки красивые есть, и мастера разные, да и прочие людишки, — и он направился к клетям, которые расположились чуть отдельно.
В них сидели более чистые и опрятные люди. Да и девки, сидящие там, были посимпатичнее.
— Что за мастера? — уточнил Димитр.
— О-о, разные. Есть коваль с помощниками, есть бондарь и кожевник, есть горшечник, правда, один, — перечислил торговец. — А вон тот отличные сапоги может делать, — указал он на неприметного мужчину.
— И какая цена у мастеров? — спросил я.
— Четыре шкурки соболиных или семь беличьих, могу на соль сменять, но не меньше чем за полмешка, обычный люд дешевле, — произнес торговец.
Я же бросил взгляд на Димитра.
— Да где же ты такие цены видел-то? — с возмущением произнес мой друг.
— Так это мой товар, какие хочу цены, такие и ставлю, или ты еще где видишь такой товар? — самодовольно произнес работорговец.
— А честной монетой это сколько выйдет? — вмешался я в разгорающийся спор.
— Это смотря какой чеканки, — хитро ответил торговец.
— Ромейской чеканки, — быстро ответил я. Не дав Димитру сказать и слова, за что получил укоряющий взгляд.
— Хм, — на секунду задумался торговец. — А, так и быть, по пять мастеров отдам, а остальных по две монеты в золоте.
— Да ты пьяный, что ли, меду хмельного али вина обпился, — с негодованием вскрикнул Димитр.
На что купец лишь раздраженно дернул себя за бороду.
— Да им цена деньгою не больше трех золотых монет, это я про мастеров, если ты не понял. Да и, опять же, они мастера только с твоих слов, а коли нет?
Дальше разгорелся жесткий спор за каждую монету между Димитром и работорговцем.
Я же прохаживался между клетями и всматривался в людей, пытаясь приметить тех, у кого взор был живой. Правда, они его прятали, стараясь не поднимать головы. Лишь пятерых таких я смог заприметить: троих мужичков и двоих баб.
Минут двадцать понадобилось, чтобы установить цену, которая устроит всех. За мастера три золотых и четыре серебряных, а за простого работягу одна золотая и пять серебряных. Мне в Щецине тогда примерно во столько же колчан со стрелами обошелся, сколько просили за обычного холопа.
— И кого вы будете брать? — потирал руки довольный торгаш.
— Всех мастеров, — четко произнес я. И начал проходить возле клетей, указывать пальцами на тех, кто мне приглянулся, в их числе была и ранее замеченная пятерка.
Охранники споро вытаскивали указанных мной людей и развязывали им путы на ногах, оставляя руки связанными.
В общем, вышло семь мастеров и десяток обычных холопов.
— Прошу, выкупите и мою семью, не пожалеете, — бухнулся один из холопов на колени, а следом еще двое.
— Показывайте, — рыкнул я.
— Вон они, — заголосили люди, пытаясь тянуться руками к оставленным семьям в клетях.
— Их тоже, — распорядился я.
Из клеток вытянули трех женщин и пятерку детей разных возрастов.
Торговец же довольно потирал руки, а улыбка была такая, что мне захотелось пересчитать ему все зубы.
— Спасибо, благодарим, вовек не забудем, — раздалось от все еще стоящих на коленях холопов.
А Димитр с недовольством полез за пазуху за кошельком, однако я сунул руку в сумку, висящую на боку, и, достав оттуда, кинул ему один из кошелей, который заранее приготовил для этих целей.
Поймав его, Димитр развязал тесемки и отсчитал требуемое количество монет, вернул мне кошелёк.
Когда с покупкой было закончено, я оглядел свое приобретение и бросил:
— За мной.
Я шел первым, рядом со мной шагал Димитр. А четверка моих людей окружила толпу холопов с разных сторон, чтобы не сбежали, и подталкивали замешкавшихся и медленно бредущих.
После того как вышли из Новгорода, я приостановился и заговорил.
— Дальше мы сами справимся, Кастор и Пан, вы по-прежнему у Димитра на подворье.
Попрощавшись, мы направились дальше в сторону моей «виллы».
— Яромир, — окликнул меня Азат.
Остановившись, я бросил на него вопросительный взгляд.
— Кажется, у них вши, я сам видел, — поделился со мной Азат.
— Твою-то мать, — вырвалось у меня, и я пробежался взглядом по холопам. — Освободи их от пут, — после секунды раздумий произнес я.
— А не сбегут? — с сомнением крикнул Кер, который тоже подошел к нам.
— Они ходят с трудом, куда им бежать? Только к волку в пасть, так пусть бегут на здоровье. Волк тоже кушать любит, — громко произнес я, холопы меня расслышали.
Через пару минут им разрезали путы, по-хорошему бы их развязать да веревки прибрать, но ромеи не хотели рядом со вшивыми находиться.
Холопы с удовольствием потирали онемевшие руки.
— Сейчас все идут в Волхов и моются, а также скидывают все свои портки, ясно? — произнес я суровым тоном.
— Это мы что, голые будем, аки звери или дитяти неразумные? — раздался голос из толпы.
— Если я так сказал, то так и будет. Нечего мне перечить, а ну все в воду, живо, —
