теперь видел только издалека, но не терял надежды, что старый друг лишь претворялся своим среди аргонцев и сам вынашивал какой-нибудь план.
Отодвинув деревянную щеколду, колдун распахнул окно. В лицо ударил холодный ветер. Отрий отступил и, развернувшись, посмотрел на хозяев.
– Чего стоишь? – прикрикнул Стирх. – Иди на кухню, займись делом!
Колдун чуть склонил голову и направился к двери. За спиной послышался свист, приоткрытая створка закачалась. Когда Отрий обернулся, то увидел несколько белых вихрей, ворвавшихся в комнату.
Аргонский маг вскочил на ноги первым. За ним последовал Стирх, но не успел сделать и шага, как один из вихрей вонзился ему в спину. Молодой колдун затрясся, как от лихорадки, и упал на пол. Аргонец вскинул руки и прочитал заклинание на магический барьер. На какое-то время это, похоже, помогло. Вихри метнулись к Отрию, закружили над головой, как стервятники над добычей, но атаковать по какой-то причине не решались.
Тем временем аргонский маг, держа руки перед собой, перешагнул через трясущееся тело Стирха.
– Открой дверь, – скомандовал он.
Опасливо глянув на кружащие по комнате вихри, Отрий исполнил приказ. Но не успел аргонец добраться до выхода, как Стирх схватил его за лодыжку. Маг попытался отбиться другой ногой, не теряя концентрации, но даже несколько ударов в голову не остановили рованца. Стирх приподнялся и прыгнул на него, как хищная кошка. Отрий вовремя опомнился и, не дожидаясь, чем закончится их схватка, выскочил в коридор.
В школе магии стало непривычно шумно, раздавались крики, треск от разбитой посуды и мебели. Сбежав по ближайшей лестнице вниз, колдун вышел на улицу. Теперь он был со стороны аллеи героев. Над головами мраморных статуй кружили уже знакомые белые вихри. В сером зимнем небе мелькали тонкие молнии, словно царапины на глади пространства. Через них в Ровану и просачивались неизвестные сущности.
Отрий снова коснулся своего ошейника. Его не тронули, вероятно, потому что помешал миобий. Но если это чья-то магия, кто мог бы быть настолько силен?
Колдун побежал к домику Эндимионы и Варга. Он надеялся, что их не успели застать врасплох.
***
Утратив интерес к блестящему камню, Эндарио принялся канючить, тянул маму за рукава платья и волосы.
– Ваше Величество, – обратилась Антис и слегка сконфуженно продолжила: – Если позволите, я его покормлю.
Король не сразу понял, что она имеет в виду. И только когда она обнажила грудь, всё еще стыдливо прикрывая краем переноски, почувствовал себя странно.
– Могла бы не спрашивать, – пробормотал он и отвёл взгляд.
Только сейчас Хинт осознал, прочувствовал то, что понимал разумом, но до этого момента отказывался принимать. Антис не будет принадлежать ему больше никогда. Но и Рыцарю не будет. И пройдет еще немало лет, прежде чем Эндарио вырастет и оторвется, как лист от породившего его дерева.
За оконцем как будто стало тише, и вихрей не было видно. Хинт приподнялся и, отворив дверцу кареты, осторожно выглянул наружу.
– Ваше Величество! – к нему подбежал один из пажей и, запыхавшись, остановился.
Король огляделся. Вокруг повозок и кибиток лежали тела стражников. Лошади без седоков паслись тут же неподалеку. Навскидку, около половины его охраны исчезла. Видимо, дезертировала.
Вдалеке виднелись крыши какой-то деревеньки. Танцующие струйки серого дыма уходили в небо.
– Передай всем, кто уцелел, приказ следовать за нами. Остановимся на ночлег вон там, – он показал на ближайшее к ним строение.
Паж поклонился и побежал к кибитке, где прятались поседевшие от ужаса служанки Антис.
***
Рикки почувствовал неожиданное облегчение. В словах мага была правда. Ему некуда было возвращаться. В Шадер все думали, что это Эри чужая. Но на самом деле чужим был он. Не принимал Хартона, как отца, хотя тот заботился о нём и пытался вырастить не просто мужчину, но лидера для остальных.
Хартон говорил, что жизнь человека – это как каменная кладка, где каждый поступок ложится на предыдущий. И если кривой камень в основании, весь дом рано или поздно рухнет. Это сейчас Рикки понимал, что нельзя стать лидером, не защитив то, что тебе дорого. Как другие могли доверять ему, если видели, как он предал и бросил Эри, а не отстаивал право иметь иное мнение. Диана была сильнее, потому что была последовательна. И родись она мужчиной, стала бы настоящей главой деревни. Возможно, она пыталась доказать отцу именно это, – что она достойнее, чем он.
Если бы всё можно было вернуть, он сказал бы Хартону, как признателен за всё, и что тот должен больше уделять внимание дочери, а сам бы ушёл с Эри. И ведь не то чтобы он ничего не делал и лишь плыл по течению. Нет, отчаянно барахтался, хватаясь то за одно, то за другое, но никак не находил опоры.
Пока не оказался здесь. Пусть Рикки мало понимал, что происходит, но впервые ощущал себя на месте. Даже меч с золотой лилией лежал в ладони будто сделанный специально под него, как бы говоря – ты там, где должен быть.
Грязь коснулась его губ, словно сама смерть дарила прощальный поцелуй. Горностай перестал сопротивляться и закрыл глаза. Возможно, теперь он будет с ней.
«Здесь ничего не существует, – зазвучал голос Эри у него в голове. – Нет ничего настоящего. Кроме тебя».
Не понимая, что это значит, Рикки распахнул глаза. Фигура Арго, окруженная светом от сферы, теперь казалась из другого мира. Словно он спал, и всё это ему снилось.
«Настоящий здесь только ты», – говорила Эри.
«Может, и в самом деле, это сон», – подумалось Рикки. Его ранили тогда в Аргоне, и всё привиделось в бреду. В этом было больше смысла, чем в драконах и злом волшебнике.
По земле прошла дрожь, и он ощутил, что его больше ничего не держит.
«Нет никакого болота», – сказал он сам себе, и тут же почувствовал, как ноги во что-то уперлись. Толкнувшись, он развёл руки в стороны и вынырнул, словно до сих пор находился в воде.
Свет от сферы потух, Арго вскинул её вверх, но ничего не произошло. Посмотрев с недоумением на магический артефакт, он перевёл взгляд на Рикки.
– Как тебе это удалось? – спросил мужчина, глядя, как тот выбирается на берег.
Горностай поднял меч и, развернувшись к Арго, вытянул вперед раскрытую ладонь. Сфера вспыхнула, на мгновение ослепив хаарца, и метнулась к нему. Вблизи шар не был белым, как казалось сначала. Внутри переливались и
