сложно. Девушка не знала, какой из идолов какую функцию выполняет, однако один из них грел душу теплыми воспоминаниями о солнечном тепле, бликах на стенах старого деревянного дома и шептал в уши ласковым бабушкиным голосом. Другой камень завывал в уши зимней метелью, холодил сердце и заставлял думать о смерти. Третий камень пах цветущей черемухой по дороге в школу на последний учебный день перед долгими летними каникулами. А четвертый идол горчил на губах прелой листвой, прыгал в руки осенними грибами и тяжелым рюкзаком с новыми тетрадями. Это было так странно, но так чудесно. Будто вся жизнь, со всеми ее прелестями и горестями сжалась в один маленький хрустальный шар, что держишь в руках и не хочешь выпускать и держишь его, сжимаешь немеющими пальцами, и улыбаешься до боли в скулах, до сведения мышц.
Но что-то резко вырвало из рук счастье и бросило в черную бездну. Лес сопротивлялся. Это аморфное, безрукое и безногое существо еще пыталось бороться. Женю вновь швырнуло в тот темный лес, где земля пожирала ее ноги, а в уши ввинчивались голоса стенающих душ, навсегда запертых в своих мечтах. Лесные жители, рыдающие, вопящие, обступили ее плотным кольцом.
— Ты уничтожила наши дома, — стенали из голоса.
— Ты разрушила наши мечты!
— Ты убила всех Изгоев!
Женя подалась назад, замотала головой.
— Я сделала это ради вас! — закричала она. — Чтобы вы были свободны.
— Ты сделала это ради себя. Чтобы исправить свою глупую ошибку, — кольцо вокруг нее сжималось все плотнее. — Ты эгоистка, Женя.
— Да, ты эгоистка. Думаешь только о том, как плохо тебе. Хочешь быть счастливой ценой мечты других людей.
— И ты разбила сердце человеку, который пришел сюда за тобой, — прошептал тихий голос совсем рядом. — Ты и его уничтожила.
Это ее добило. Женя зарыдала, закрыла уши руками, не желая слушать этих глупых обвинений. Или же… они правы? Ведь все, что случилось с окружающими, случилось по ее вине. Если бы не она, Сашка сейчас был дома, а все эти люди продолжали бы жить и радоваться своим мелким мечтам и желаниям.
В ушах зазвенело. Сквозь слезы Женя бросила взгляд за спины лесных жителей и увидела, как Заячья Маска прижимает к дереву Сердечницу, а в руках его блестит окровавленный нож.
Близилась гроза. Холодный ветер завывал в кронах тополей, поднимал с тротуара во дворе мелкий мусор, взметнул до третьего этажа белый пакет-майку. Весь небольшой город накрыла плотная шапка серой тучи. Где-то недовольно пробурчал дед-гром, а за несколько секунд до этого сверкнула золотыми сережками легкомысленная внучка-молния.
Ирина сидела на кухне и пила чай. В окно врывался ветер, ерошил диффенбахию на окне, приподнимал край старой, затертой клеенки на столе.
Сегодня она не ходила в больницу. Проснувшись утром, Ирина долгое время лежала на диване и разглядывала потолок. Он казался грязным и низким. Без Жени вдруг вся квартира стала для нее гадкой, а кот Тишка — наглым и бесполезным. Жить больше не хотелось, и пускай теперь ее оставшаяся почка закончит свое дело, отравит организм, и он умрет в муках.
Телефон зазвонил через полчаса после того, как должна была начаться очередная процедура гемодиализа. Звонили из больницы. Ирина засунула телефон подальше под подушку. Звонки повторялись еще несколько раз на протяжении десяти минут, а спустя еще полчаса начали пиликать мессенджеры. Писала ее лечащий врач, а по совместительству еще и когда-то одноклассница. «Ира, ты где?» «У тебя сегодня диализ, не забыла?» «Возьми трубку». А затем последнее сообщение, которая она не смогла дочитать во всплывающем окошке уведомлений: «Ира, я понимаю, что ты пережива…»
Ирина отбросила телефон подальше, зарылась в одеяло и снова заснула.
Проснулась она к обеду и ощутила слабость и тошноту. День за окном заволокло надвигающейся грозой. Едва добравшись до кухни, женщина заварила черный чай с пакетика и уселась за стол. Пускай ее найдут так, в пижаме, с кружкой чая в руках.
Тишка истошно кричал, выпрашивая корм, но миска была полной. Ирина отогнала наглого кота и упала на стол. Она не знала, отчего ей хуже: от дурных мыслей или от того, что ее организм убивал сам себя.
Внезапно грохотнул гром, и в его звуке послышался плач.
— Женя? — выдохнула Ирина, вскидывая голову.
Похоже, послышалось.
Кот обиженно мявкнул еще раз на пороге кухни и пошел прочь. Ирина последовала за ним, оставив на столе кружку, из которой сделала едва ли глоток.
Она вошла в Женину комнату и осторожно села на кровать. Погладила нерасправленное одеяло, провела рукой по взбитой подушке. Постель манила к себе, и Ирина поддалась ее искушению. Теперь ее сон больше походил на болезненное забытье.
Она вновь оказалась в том темном месте, где когда-то повстречала странного незнакомца. Здесь ее тело было полно сил и молодой энергии. Ирина закрутила головой по сторонам в надежде снова отыскать того паренька. Может он поможет ей найти Женю? Но его так и не нашлось. Зато в какой-то момент, обходя одно дерево за другим, Ирина услышала плач издалека, и узнала в нем свою дочь.
— Женя! — закричала она.
Ноги побежали по мягкой, топкой земле.
— Женя!
Плач немного утих, зашуршали чьи-то голоса.
— ЖЕНЯ!
— …мама? — глухо отозвался голос ее девочки.
Ирина заплакала, но продолжила бежать.
— Женя! Женя!!
— … ра! — внезапно вкрутился посторонний голос и громкий, настойчивый стук во входную дверь квартиры. — Ира! ИРА!!!
— Женя… — прошептала Ирина сквозь свое забытье, и улыбнулась, ибо поняла, что ее любимая дочь скоро вернется домой.
Женя не знала как, но ее мать была здесь, в Лесу. Когда-то Лесоцарь грозился ей, что они уничтожат ее мать, что заманят ее сюда. Эта хрупкая больная женщина, больше похожая на бумажную куклу здесь… Но это не могло быть правдой!
— Не позволю! — взревела она прямо в отвратительные лица лесных жителей.
Она не стала смотреть на Заячью Маску, снова и снова вознзающего нож в сердце своей жены. Закрыла глаза и воззвала: «Слепец! Горелый!.. Курильщица! Рыбак! Смеюны! Где вы?!» Она надеялась, что таким образом сможет связаться ос своими помощниками.
И они отозвались.
— Женя, наконец-то! — воскликнула в ее голове Курильщица. — Я добралась до гор.
— Я на своих болотах, нашел тот огромный валун, — промолвил Слепец.
— Доча, — прокряхтел Рыбак. — А я на каменном берегу, с которого смотрел на рыбок-то.
— Я у лесной арки, — сказал Горелый.
— А мы на Иллюзорных Лугах! — прокричали Смеюны. — Здесь столько камней!
Сердце Жени застучало во сто крат сильнее обычного.
— Тогда покажите им всем, как ненавидите это место, и как хотите вернуться
