Дальше эти страницы я читать не стал и подумал, что американцы тоже этого делать не станут. Я прикрепил следующие.
«… что выдвинутая В И. Лениным доктрина о полной гибели капитализма и полной победе системы социализма к 2000 году находит свое реальное осуществление на практике…»
Пустая трата времени. Следующие.
Я отщелкал ещё несколько страниц сплошной демагогии… А вот это уже интереснее — «… В развитии плана наметить следующие политико-военные варианты охвата социализмом стран капиталистической зоны…». Я быстро пробежал глазами несколько страниц перед тем, как запечатлеть их на пленку. Меня поразило, что Ракитин, а затем Меркулов серьезно восприняли этот бред. Вроде взрослые люди, а испугались…
Следующая часть была озаглавлена «Соревнование экономики двух систем — социализма и капитализма». Я отснял десяток страниц, даже не заглянув в текст. На этом у меня кончилась первая пленка. Было уже без десяти девять. Если я буду изучать это произведение, я не закончу съемку до полуночи. За четверть часа я прикончил доктрину и, пока складывал по порядку страницы, прочитал одну из них:
«… Благодаря успешным действиям Главного управления „Т“ КГБ СССР уже в настоящее время удалось вывезти в СССР чертежи французского истребителя „Мираж-Ф1“, лазерный гироскоп американской фирмы „Ханивелл“ и многое другое…
… Используя внутренние противоречия между США и их партнерами — Японией, Канадой, Великобританией и другими, расширить радиус изоляции США..
… Создать политику экономического пресса на США, для чего использовать неограниченные сырьевые возможности СССР и стран СЭВа. (В настоящее время СССР осуществляет контроль над мировой добычей нефти — 40 процентов, алмазов — 60, меди — 70, никеля — 60, бокситов — 90)…
К 1995 году США должны быть лишены, в первую очередь, стали, титана, никеля, хрома и алюминия — необходимых компонентов для производства самолетов и подводных лодок, а также жизненно необходимых стратегических ресурсов, в особенности — ресурсов для ядерной энергетики…»
По коридору кто-то ходил. Я замер…
«Стою на полустаночке,
в цветастом полушалочке…»
Бог ты мой! Я совершенно забыл, что в нашей прокуратуре, как и вомногих других приличных заведениях, была уборщица, по имени Серафима Ивановна,которую сотрудники боялись больше, чем Пархоменко, хотя профиль их деятельностинекоторым образом совпадал — Серафима была профессиональной доносчицей. Онамахала метелкой по вечерам по крайней мере в четырех организациях, в связи счем являлась в прокуратуру очень поздно, делала вид, что наводит чистоту, изаработок её был равен месячному окладу начальника следственной части.
Я быстро засунул бумаги в шкаф, погасил свет и, согнувшись в три погибели, притаился в стенном шкафу, служившем Семену Семёнычу гардеробной.
Как и следовало ожидать, Серафима недолго задержалась в криминалистическом кабинете и вообще в здании прокуратуры. Размявшись от получасового сидения в неудобной позе, я продолжил свое черное дело.
Проследовал «послужной» список Кассарина и дальше, о чем мне было хорошо известно. Закончив к десяти часам работу, я убрал кабинет Моисеева, положил в свой сейф ракитинские бумаги, спустился по запасной лестнице в котельную, дверь которой вывела меня в заднюю часть двора, за котлован для новостройки. Перемахнув через невысокий забор, я оказался на соседней улице, по которой шло свободное такси.
12
Фроловская сидела в кухне и грызла семечки. У её ног расположился Ричард — немецкая овчарка, принадлежащая Иркиной тетке. Родители Ирины находились в состоянии очередной войны, поэтому она проводила свободное от занятий в консерватории время в нашей квартире, используя для тренировки старенькое пианино Клавдии Петровны, своей тетушки.
— Ира… — сказал я шепотом, и Ирка с готовностью соскочила с табуретки. Я поманил её пальцем в свою комнату. — Я тебя очень прошу мне помочь…
— Ой, Шурик, с большим удовольствием!
— Т-с-с… Вот тебе номер телефона — запомни.
Она пошевелила губами, прищурив свои кошачьи глаза.
— Запомнила.
— Пойди на угол Сивцева Вражка, там телефон-автомат. Посмотри вокруг — чтоб никто не слышал. Попросишь Дэвида. Скажи, что звонишь по моему поручению и что мне надо с ним встретиться сегодня. Поняла? Сегодня!
Ирка взяла Ричарда на поводок и послушно зашагала к выходу, на ходу влезая в старенькое пальтишко.
Минут через пятнадцать она вернулась — телефон Дэвида не отвечал. На вопрос — не заметила ли она в нашем переулке каких-либо подозрительных личностей, Ирка неожиданно ответила:
— Заметила. Двоих. Стояли в церковном дворе.
— Почему ты решила, что они подозрительные?
— На них Ричард рычал. Он всех своих вокруг знает.
— А машину ты не видела?
— Нет. Хочешь, я ещё схожу?
— Попозже… Что же делать…
— Может, он со своей девушкой в кино пошел?
— Кто?
— Да твой Дэвид.
— Откуда ты знаешь, что у него есть девушка?
— Предположение… — Ирка вошла в роль сыщика… — А как твоя рука, Шурик?
— Рука? А, рука. Да ничего. Болит, конечно, но ничего, — автоматически отвечал я, что-то припоминая. Они с Аленой говорили по-английски. Что же они говорили? «До завтра»? Нет, какое «до завтра», завтра утром он улетает… Он сказал — «увижу тебя позже». Они ещё что-то говорили. Не помню. Нет, не помню. Потом Алена сказала уже по-русски: «Я отвезу тебя в аэропорт». Дэвид: «Я это сделаю сам, а ты будешь вести машину обратно».
— Что с тобой, Шурик?
— Понимаешь, он у Алены. А я дурак.
— У кого?!
— Неважно. — Я открыл свой секретер. Рядом с фотографией Риты лежала связка ключей от ее машины. Я не знал, как в тот день, в пятницу, они оказались у меня в кармане. Верно, оперативники решили, что это были мои ключи и сунули их мне в куртку.
— Ира… Операция продолжается. Возьми Ричарда и иди с ним гулять. А я… а я вылезу через окно на крышу и по крышам дойду до Мало-Афанасьевского. Ты стой на углу, и если увидишь этих двоих, постарайся их задержать, ну Ричарда на них спусти, что ли… Мне надо сесть в тридцать деия гый троллейбус и оторваться.
— А кто они?
— Они убили Риту…
Ирка потянула Ричарда за поводок, попятилась к двери.
Это были они. Вернее, он. Я не знал, кто, я не знал имени и не видел лица, но я был уверен, что это он, убийца. Вдалеке стояла черная «волга». Я сидел на крыше углового дома и ждал, когда из-за поворота появится троллейбус. Вот он подошел к машине, наклонился к окну, что-то сказал тому, второму. В эту секунду показался троллейбус. Ирка тоже увидела это, потому что сразу же сократила дистанцию до тех. Троллейбус, как всегда на конечной остановке, стоял долго, у меня затекли ноги и сделалось немножко страшно. Водитель троллейбуса взялся за рычаг, закрывающий двери. И я прыгнул. Вломился в почти захлопнувшиеся створки. Услышал, как дико залаял Ричард. Троллейбус медленно заворачивал на Большой Афанасьевский. Я глянул в заднее окно — Ричард не давал ему сесть в машину, Ирка, отпустив поводок, прыгала вокруг, изображая притворный ужас. И тут я увидел его лицо. Это был Виталий Шакун.
