Книга Леди Арт - Дарья Кей

осуждением, но не смог не улыбнуться. — Так что давай не травмировать ни мадам Керрелл, ни мою милую компаньонку лошадьми и охотой, и просто ненадолго… исчезнем отсюда. Туда, где тихо и спокойно, где никто не спрашивает, насколько плохо я чувствую себя сегодня, где нет ненужных отвлекающих мыслей. Здесь стало так… тяжело.

Ей не нужно было объяснять. Филипп посмотрел за её спину, в окно, на горизонт, и молча кивнул, и Анне даже показалось, что всё её мысли и опасения — лишь её больные фантазии. Что угодно, но не правда.

* * *

Она не боялась так никогда в жизни. И боль никогда не была такой сильной. Словно тело разрывало напополам. Все чувства затмило агонией, и сознание не могло концентрироваться ни на чём, разлетаясь, разбегаясь и разбиваясь, как лопнувшие вазы и статуэтки. Бесконтрольная энергия сметала всё на своём пути. Голоса сливались в один. Громкий, резкий и непонятный. Хотелось заткнуть уши, но руки парализовало от напряжения, и единственное ощущение, на удивление чёткое в хаосе из ужаса и боли, — как горячая ладонь держит её, и кажется, что только это не даёт упасть в бесконечную чёрную бездну.

И это чувство осталось, даже когда агония начала стихать, позволяя наконец вздохнуть. Когда тающие капельки пота приносили лихорадящий холод. Когда глаза, бесцельно смотрящие в потолок, закрылись, а в ушах всё ещё стоял плач. Два. Два режущих слух и сердце детских плача.

Девочки. Близняшки. Два непонятных свёртка.

И пустота.

Она смотрела на них, не понимая ничего. А все смотрели на неё, будто чего-то ждали.

В голове лишь короткая удивлённая мысль: «Двое». Секундное непонимание, как они могли в ней поместиться, напомнило о пережитом ужасе, пробежало разрядом болезненной дрожи по всему телу и перетекло в глупое «теперь понятно».

Анна мелко тряхнула головой и ещё раз попробовала взглянуть на свёртки.

От давящей неестественной пустоты хотелось заплакать.

Все умилялись, радовались, поздравляли. Филипп смотрел на них как на что-то невероятное, чего не видел никогда в жизни. Держал один из них, будто это было главное сокровище, которые он когда-либо мог получить.

А она не чувствовала ничего.

Это было неправильно. До ужаса неправильно!

Анна растерянно улыбнулась Филиппу, и все, должно быть, думали, что она не в себе, но это временно. И Анна тоже хотела верить, что оцепенение пройдёт, и она будет так же светиться, как Фил, что на её лице появится такое же умиление, как у женщины, которая принесла девочек, и что свёрток в её руках перестанет быть просто свёртком, а станет чем-то большим, родным.

— Как вы их назовёте? — спросила женщина, сияя круглым лицом с большими красными щеками, прямо как у спящих младенцев.

«Их надо называть?» — чуть не выпалила Анна, раскрыв от неожиданности рот.

— Позже, позже, — отозвался Филипп, а Анна резко отвернулась, уставившись в стену.

«Это помешательство. Точно помешательство. Я не в себе. Мне нужен отдых. Много. В тишине. Пожалуйста».

Она дёрнулась, когда Филипп дотронулся до её щеки. Он обеспокоенно хмурился, и хотелось что-то сказать, как-то успокоить его, может, показать, что она рада и…

— Поспишь? — тихо спросил он.

Анна кивнула, глядя на него с благодарностью, и передала свой свёрток. Филипп принял его осторожно, боясь, что может навредить. Казалось, он почти не дышал. Женщина, уже державшая одну девочку, забрала у Филиппа и вторую и, улыбнувшись, исчезла. Филипп поцеловал Анну в лоб. Он порывался что-то сказать, но не смог и лишь пожелал ей выспаться.

Она кивнула в след, съехала по подушкам вниз, укрываясь с головой и надеясь, что всё происходящее — лишь сон, иллюзия, бред повреждённого рассудка. Она перенервничала, устала, потратила слишком много энергии. Она просто не может чувствовать. Когда она проснётся, всё пройдёт. Встанет на свои места, и она будет такой, какой от неё ожидают: счастливой матерью, заворожённо смотрящей на то, что сейчас даже не казалось похожим на людей.

Но прошёл день. Два. Неделя. Вторая. Мадам Керрелл возмущалась тому, что её не зовут посмотреть на внучек, которые обзавелись именами. Алисон, спокойная девочка, провожающая всех удивлённо-заворожённым взглядом больших карих глаз, и её капризная сестрица Эмпир с абсолютно керроловскими зелёными глазами стали любимицами всех служанок. Альен постоянно крутилась у колыбелек, над которыми парили зачарованные рыбки, зверюшки и птички, и много рассуждала над тем, что если бы не глаза, то никто бы не смог их отличить. Все хотели скорее увидеть маленьких принцесс Пироса. Все пророчили им неземную красоту, прекрасных мужей, самое радужное и светлое будущее, какое могло только существовать.

А Анна, глядя на весь этот цирк, решила, что детей у неё больше не будет.

* * *

Мрачные тени скользили по каменным стенам верхних башен императорского дворца Райдоса. Здесь всегда было тихо, здесь никогда не зажигали огни, и ветры гуляли по пустующим коридорам. Стража, стоящая у лестниц, проводила безмолвным взглядом двух мужчин, и те, также не говоря ни слова, пошли дальше, чтобы их разговор не долетал до ненужных ушей. Ариес подумал, что продуваемая башня — не самое лучшее место ни для разговора, ни для попытки к бегству, но не смог не отметить: с прошлой их встречи Старк осознал, с кем имеет дело. Возможно, у него даже был план и ему удастся удивить его.

Ариес понимал Старка не больше, чем тот хотел. Он не был сильным, искусным магом. Не был он и мудрым правителем. По крайней мере пока. Но что-то было в нём скользко-незаметное, что делало его тёмной лошадкой, и Ариес считал, что не стоит его недооценивать. На пути ему встречалось столько магов, кичащихся своей силой, ловкостью и хитростью, которые в итоге оказывались пустышками. Убить их — как щёлкнуть пальцами. Вероятно, если бы Старк был одним из таких, с ним бы давно расправились: либо слизни-министры, либо Ариес сам.

Но прошло шесть месяцев, Старк был жив и не выглядел так, будто ему грозила опасность. Хотя она грозила. И он наверняка это знал.

Когда они ушли достаточно далеко, Старк без слов достал из внутреннего кармана скрученный лист и протянул его Ариесу. Быстрый взгляд просканировал бумагу, и, не обнаружив никаких заклятий, Ариес её взял и довольно, но сдержанно улыбнулся. Его титул, его имя — то, что годами не хотел делать отец (за что и поплатился), теперь было у него в руках. Подпись нового императора ещё блестела чернилами.

Ариес свернул бумагу.

— Вам понадобилось полгода, чтобы решиться, Старк.

— Время слишком быстротечно, — философски заметил тот, складывая руки