С точки зрения Ирэн, ситуация была идеальной. Она аккуратно, одним вопросом влезла в разговор о рубашках, точно зная, что теперь, пока говорит госпожа, никто из компании не сможет отойти. Значит, лавина сплетен и разговоров завтра ей обеспечена. Кроме того, весь разговор услышат и простые слуги. Ирэн понимала, что святого отца нужно «добить» в глазах окружения.
— Да, Вонда, с этой тканью лучше поторопиться. Можешь пока отложить шерстяные, они не к спеху… Кстати, капитан Вест, давно хотела вас спросить…
Капитан чуть насторожился и посмотрел леди в глаза. До сих пор она ни разу не вмешивалась в его приказы, полностью доверяя ему охрану замка и маршруты караулов.
— Вы единственный из живущих в замке, кто присутствовал тогда в спальне моего мужа. Кому именно вы рассказали, что лорд Беррит не только вернул мне приданое, но и добавил ещё двести золотых львов?
Теперь Ирэн была свято уверена, что никто из близстоящих не пропустит ни слова! Сумма в двести золотых львов, по меркам любого служащего, просто гигантская, за всю жизнь такую не заработать. А людям же всегда интересно послушать про чужие деньги и проблемы!
— Леди Ирэн! Я воин, а не престарелая служанка! Вы подозреваете меня в том, что я сплетничаю о делах хозяев замка, как… как горничная?! — маленький вояка был искренне обижен.
Глядя ему в глаза, леди отчётливо и достаточно громко сказала:
— Капитан, мне проще подозревать вас, хоть и не хочется это делать, чем заподозрить святого отца в нарушении тайны исповеди!
По смущению капитана, по отведённым в сторону глазам, она поняла – да, на исповеди он святому отцу рассказал, что именно происходило в спальне лорда. Только вот мысль, что отец Клавдий воспользовался этими знаниями, шокировала не одного капитана. Замерла служанка, не донеся грязную миску до корзины, быстро перекрестились швея и ткачиха, капрал Тоун покачал головой, и видно было, что люди вокруг потрясены…
— Так кому вы, капитан, называли эту сумму?
Ответ капитана, затаив дыхание, ждали все. Капитан побагровел, лицо покрыли крупные капли пота, он хрипло откашлялся и сказал:
— Клянусь господом нашим, на кресте погибшим за грехи людские, никому! Никому… кроме святого отца на исповеди…
— Я вам верю, капитан, и не могу вас винить за это.
Ирэн ободряюще кивнула Версту и прошла в сторону своих покоев. Оставив слуг и кухарок обсуждать неслыханное – святой отец нарушил тайну исповеди!
У самой Ирэн эта ситуация оставила хорошее ощущение. Она понимала, что это – не подстава, это – не ложь и клевета. Именно такой святой отец и есть. Для него интересы церкви и собственные – всегда на первом плане. Ради них он по головам пойдёт. Так пусть люди знают, что плевал он на тайну исповеди, а значит – и на них самих. Так и должно быть.
Наступление осени ознаменовалось появлением в замке сайны Рины, вдовы, которую рекомендовал капитан Верст.
— Она, леди Ирэн, вдовой осталась полгода назад. Годов ей уже тридцать пять, детей ей бог не дал, вот и подыскивает себе место на старость. А мне она сестра двоюродная, вот я и подумал…
Ирэн тихонько фыркнула. Ну, конечно, тридцать пять – прямо старуха уже, хоть сейчас ползи в сторону кладбища.
— Считать и писать она умеет?
— Умеет, ваша светлость, умеет. Муж научил, он у неё купцом был. Да только не сильно удачливым. Вот ежели вы ей какую работу найдёте…
— Пусть приезжает, поговорим.
И сайна Рина приехала, приятно поразив Ирэн и умением читать-писать-считать, и здравомыслием, и трудолюбием. На неё леди Ирэн сбросила все дела по обеспечению замка продуктами на зиму. На то, чтобы вникнуть в суть, сайне понадобилась всего неделя. Конечно, она иногда обращалась за пояснениями к Лусту, а иногда и к самой Ирэн, но в целом, её работа леди вполне устраивала. Хваткой оказалась сайна и благоразумной.
— Нет-нет, леди Ирэн, пусть лучше запас небольшой останется. К весне будет видно, понадобится или нет. Да и продавать весной нам выгоднее, цены-то выше будут. А испортится оно, не испортится – места для хранения хватает.
Сайна составила точный список, чего не хватит до весны, а чего – излишки, и можно продать сейчас. Сама ездила на осеннюю ярмарку в Эдвенч, заодно уладив и свои дела – сдала домик, что достался от мужа, в долгосрочную аренду.
Ирен с удовольствием общалась с этой рассудительной и подвижной женщиной. Седины в тёмно-рыжих волосах ещё не было, чёрная тканевая заколка на волосах, скромное чёрное же платье, очень белая кожа, как бывает у рыжих, янтарно-зелёные глаза, даже брови-ресницы отливают красноватым, россыпь веснушек на курносом носу и улыбчивый широкий рот. Не красавица, но очень милая и приятная женщина.
Закончился ремонт в башне, и Ирэн перебралась туда вместе со слугами, собаками и детьми лорда. Кроме кухни, на первом этаже были отведены две тёплых спальни для Дикона и Лорен, комната-класс, где занимался с ними сквайр Ронг, и большая светлая комната для игр.
Оставались ещё несколько маленьких комнат-клетушек, которые Ирэн распределила между слугами. Мысль о том, что даже у слуг в башне леди Ирэн есть окошки, пусть и маленькие, но в два стекла, будоражила замок. Слугам леди завидовали. Ирэн начинала понимать, что ей не избежать капитального ремонта и перепланировки основного жилого здания. Но это всё – на следующий год. А пока леди готовилась к родам.
И, надо сказать, подготовка эта была не такой и лёгкой. Если старая Марша только радовалась, что есть возможность мыться в тепле и ходить в чистом, то акушерка, привезённая лордом Берритом, противилась и кривилась:
— Ни к чему это, леди Ирэн. На господа нужно надеяться, а не на вот эти вот… — она презрительно махнула рукой в сторону ванной для слуг: — Я, с божьей помощью, столько родов приняла, сколько и придумать сложно… И ничего, всё очень даже хорошо было без всякого мытья. Медком вам помажу там, чтобы на сладкое ребёночек побыстрее вылез, всё и обойдётся. А ещё хорошо нож под подушку положить, не забудьте у мужа попросить – тогда и будет мальчик. Они, известно дело, оружие любят…
Наслушавшись рассуждений Юсты, Ирэн поняла – к себе она её не допустит. Пришлось договариваться с Маршей. Та пришелицу недолюбливала, и первое время Ирэн думала, что за место своё опасается. Юста и моложе, и активнее, да и симпатичнее. Но, поговорив с Маршей пару раз, Ирэн поняла – не в этом дело. Марша поджимала губы, говорить не хотела, но обещание перевести её жить в башню навсегда сделало своё дело:
— Шальная она, леди Ирэн. Смыслит мало – говорит много, чего нового узнать – ей не надобно, зато вон Саймусу изо всех сил глазки строит…
Ирэн насторожилась. Саймус – один из служителей отца Клавдия, тот, что покрепче телом и подпевает святому отцу во время молитвы. Не красавец, конечно, но и не урод. А нижние чины церкви могли и в брак вступать. Похоже, именно на это и рассчитывала Юста. Но именно эти сведения стали последней каплей – в башню Ирэн запретила её пускать и велела до родов оставить акушерку в покое. Просто, чтобы не обижать лорда-отца. А после родов вернут красавицу по месту жительства. Не нужен Ирэн такой медик рядом. Зато нужно искать ученика старой Марше. Она и действительно не молоденькая.
