не собирается играть в эти игры. Выдох. Смотрит ей в глаза. Она приподнимает бровь, когда Канзан кидается на нее, пытаясь поцеловать. Она даже не сопротивляется, поддается. Ее пальцы касаются его щеки, зарываются в волосы.
Поцелуй полон страсти и животного желания. Карету трясет, но Канзан это вообще не замечает. Судорожно водит руками по телу Миры. Лезет ей под юбку, когда чувствует на груди ее руки. Давление нарастает, она мягко отталкивает его. Канзан поддается. Он возбужден, но все же, видимо, способен что-то соображать. Нехотя отрывается от ее губ. Тяжело дышит. Будто это даже сложнее, чем использовать магию. Она даже улыбается, но затем следует…
– Не сейчас, – произносит Мира. Ее дыхание тоже сбито.
Канзан смотрит на нее с каким-то совершенно тупым удивлением. Будто ему сложно поверить в ее слова.
– Не сейчас? – повторяет то же самое. Спрашивает. Чувствует себя полным кретином.
– Ты очаровательный парень, но… Я бы хотела, чтобы это было по-другому, – ее ладонь касается щеки Канзана.
Странное ощущение. Смесь горького разочарования и неожиданного воодушевления. Последнее будто преображается в осознание. Действительно, это глупо с его стороны. Мира вся утонченная и аристократичная. Совсем не Сакара. Он подается назад. Кряхтит. Чувствует себя идиотом. Хочется выпрыгнуть из кареты и побежать.
– Да, я… Как-то… – он пытается из себя что-то выдавить. Мира пинает его чуть выше пятки. Больно! – Ай!
Канзан смотрит на нее ошарашенно, а колдунья смеется.
– Ну, прости! Ты просто что-то так насупился, что мне пришлось принять меры.
Канзан и сам невольно усмехается. Да, она права. И ведь из ее слов следует, что… Будет следующий раз, верно? Опять ждать и терпеть. Но это Канзан вроде бы даже умеет. Иногда награда того стоит.
– Ты ведь знаешь, что завтра мы не встречаемся?
– Завтра?
Он хмурится. А что должно произойти? Мира читает вопрос по его нахмуренным бровям.
– А ты не виделся сегодня с Нарионом?
– Нет, не виделся.
– Завтра вы отправитесь на раскопки.
– А, на раскопки… – протягивает Канзан.
Нарион пытался и пытается привить Канзану какой-то интерес. И поначалу даже получалось, пока не пришло осознание – это же все какое-то бессмысленное занятие. Зачем ему, избранному, изучать какую-то древнюю ерунду? Еще и постоянные косые взгляды от рогатых, в которых читается не то осуждение, не то снисхождение. Почему он должен это терпеть? Из-за этого сама поездка на раскопки кажется ему какой-то глупостью.
– Не хочешь туда ехать? – спрашивает Мира.
– Нет, хочу. Конечно, хочу.
Язык не поворачивается соврать. Это выглядит как предательство Ксанли. Они не во всем сходятся, но Канзан не смог выжечь чувство какой-то благодарности. Да и Нарион ведь и правда очень хороший человек. И вдруг там будут еще какие-то знаки. Вдруг это путь, который уготован ему Творцом.
– Мне казалось, что тебе не так уж и интересна история.
– Интересна… – врет, глядя в глаза. – Ксанли еще говорит, что она важнее, чем кажется.
– С этим я не спорю. Хотя Ксанли все-таки предвзят, – хитро щурится Мира.
– Предвзят?
– Он ведь историк, поэтому и говорит, что она важна.
– Тебе не нравится Нарион? – неожиданно даже для самого себя прямо спрашивает Канзан.
– Что? Ха! Нет, конечно. Нарион очаровательный. Просто говорю, что он не может быть везде прав. Ты вот сам говорил, что он раньше сомневался в том, что ты избранный. Теперь же он изменил свое мнение? – на лице Миры искреннее удивление.
Канзан кивает. Опять врет. И опять из нежелания вредить Нариону. Хоть Канзану до одури не нравится то, что Ксанли продолжает сомневаться в его избранности. Пусть и делает это достаточно аккуратно.
– Изменил.
– Это приятно слышать.
ЮЛИЙ
Нариону нужно заниматься приготовлениями в Университете, поэтому юлианцы предоставлены сами себе. Это совершенно не проблема. За это время Юлий и остальные успели немного освоиться. Каменный град не особенно большой. Вначале многие улицы казались совершенно одинаковыми, но теперь окончательно ясно, что заблудиться тут едва ли возможно. Юстин, к удивлению Юлия, проводит эту поездку довольно скучно, хотя и похвально. Читает, изучает. Общается со студентами Университета. Юлий в его возрасте был увлеченным, но все же более взбалмошным. Если не сказать грубее.
– Хорошие новости? – спрашивает Ялия.
Она встречает его прямо у входа. На ней светлая туника без цветных элементов. Поверх какая-то теплая накидка. Не похоже, что в этом тепло, но Ялия – карнифас. Возможно, ей эти утеплители и не нужны.
– Что? Стой! Ты… Умеешь читать мысли? – спрашивает Юлий с наигранным удивлением.
– Да, у тебя на лице все написано. Светишься весь. Чего случилось? – усмехается Ялия.
– Раскопки.
Сперва на лице Ялии легкое недоумение. Будто она не сразу понимает или верит в то, что он действительно сказал то, что сказал. Юлий утвердительно кивает.
– Раскопки?! Мы, наконец, едем? – удивление расцветает, обращаясь в восторг.
– Да!
Ялия бросается к Юлию, обнимает его. Он отвечает на ее объятия, которые становятся довольно… Привычными. Юстин перебрался к Цепию, так что Юлий живет с Ялией в одной комнате уже несколько недель. Не так уж и страшно, хоть и приходится быть аккуратным, учитывая внимание Ясмины, которое все никак не сойдет на нет. Общество красивой и статусной женщины ему нравится, но Ялия… Юлий, конечно, уверен, что у нее нет причин для злости. Это же просто интрижка. Но отчего-то карнифас кажется ему непредсказуемой и мстительной. Ощущения такие. Проверять их достоверность совершенно не хочется.
– Нужно позвать Цепия? – спрашивает Ялия.
– Ты знаешь, где он?
Ялия кивает.
– Зови. А где Юстин?
– Пошел на какую-то лекцию. Ему же разрешают ходить с другими студентами.
– Великолепно. Зови Цепия. Встречаемся между комнатами.
Ялия целует его в щеку и уходит. Это даже мило. Юлий смотрит ей вслед. Он заходит в здание, садится в кресло и тут же встает. Нет, от волнения ему как-то тяжело сидеть. Ощущение такое, будто все естество дрожит. Ему безумно хочется увидеть вход в эти катакомбы. Это же и правда исследование, которое может войти в историю. Имя Юлия Вентиуса окажется в учебниках. А, быть может, и вовсе в честь него назовут что-нибудь. Но что будет с Нарионом? Что будет с Монардом? Разум витает между разными мыслями. От высокого устремляется к чем-то более низменному простому.
Что будет с Ялией? Они просто притворятся, что ничего не было. Да и образ Ясмины тоже не выходит из головы. Он ведь узнал ее лучше. Под маской властной женщины спрятана романтичная натура, которая не покидает город в страхе, что ее богатства и статус будут разворованы остальной семьей. Если, конечно, эта натура тоже не маска. Юлий трет глаза. Какие-то глупые привязанности. Ему казалось, что он менее сентиментальный. Юлий тяжело вздыхает. По крайней мере, скоро все закончится. И тут уже не важно, что Юлий думает или чувствует. В конце концов, он лишь маленький винтик в большой машине судьбы. Да, Юлий запустил процесс, но сейчас все это уже не в его власти. Мысль об этом бессилии даже немного успокаивает. Будто это снимает с него любую ответственность.
Ялия и Цепий возвращаются. Цепий вновь в эллинской одежде. Видимо, она
