разрыдаться, обнять мать, размазывая слезы и сопли о ее грудь, рассказать ей про Марко, какой он был отличный парень, хоть и связался не с теми людьми, и как он умер вместе со многими тысячами других. Но она сдержалась, лишь позволила проводить себя к стойке, где села и послушно влила в себя несколько ложек похлебки, зная, что ей нужна пища, зная, что мать права.
Палмер пил пиво из кувшина, вероятно, экономя воду для других. Коннеру тоже дали миску похлебки. К ним присоединился Роб, которого потянуло к собравшейся вместе семье, и Вик попыталась вспомнить, когда они вот так собирались в последний раз. Она заметила взгляд матери, похоже думавшей о том же самом.
— Насколько все плохо? — спросила мать, и Вик поняла, что ошибалась. Мать думала не только о семье.
— Почти весь Спрингстон под песком, — ответила Вик, помешивая похлебку. — Восточные колодцы придется копать заново. Их засыпало. И насосы вместе с ними.
Коннер напрягся:
— Мне нужно выяснить насчет насоса в Шентитауне. И найти…
— Насоса в Шентитауне не хватит, чтобы снабдить всех водой, — сказала Вик. — Сколько людей с той стороны города приходили сюда к водозабору?
— Как насчет совета отца? — спросил Коннер, поворачиваясь к матери. — Может, нам следует уйти на запад, как он говорил?
Вик замерла с ложкой в руке. Похлебка пролилась на стойку.
— Когда это отец говорил, что нам нужно уйти жить в горы?
— Не в горы, — сказал Роб. — За них.
Повернувшись, Вик взглянула на взгромоздившегося на барный табурет младшего брата.
— Может, тебе стоит перейти на воду? — заметила она, решив, будто тот перебрал пива.
Роза положила руку на плечо Вик. Палмер странно посмотрел на сестру.
— Что? — спросила она. — Что ты так смотришь?
Казалось, будто все знают нечто такое, чего не знала она.
— Не волнуйся, — сказал Палмер. — Я сам узнал несколько часов назад.
— Дайте ей поесть, — приказала мать. — Вик, доедай похлебку, а потом пойдем со мной наверх.
— Наверх? — Вик почувствовала, как вспотели ее ладони, как подкатывает к горлу давний ужас. Вряд ли что-то могло ее заставить когда-либо снова подняться по этой лестнице. Внезапно у нее возникло желание вырвать вбитые ею несколько гвоздей, выдернуть их все, чтобы никто никогда больше не смог подняться по этим ступеням, ни она, ни ее мать, ни кто-либо еще. — Зачем ты хочешь, чтобы я поднялась наверх?
— Доедай похлебку. А потом я хочу тебя кое с кем познакомить.
Вик не могла сидеть и есть, пока все вокруг столь странно себя вели и не менее странно на нее смотрели.
— С кем? — спросила она.
И тут Роб выпалил то, чего не сказал бы никто другой.
— С нашей сестрой, — сообщил он. А когда Вик бросила на него взгляд, он показал ей свою кружку. — Это вода, клянусь.
50. Спины богов
Вик
— У меня нет времени на игры, — сказала Вик матери, стоя у подножия лестницы и держась рукой за перила, не в силах набраться смелости и сделать шаг. — Мне нужно вернуться к сарферу и добраться до Лоу-Пэба. Те, кто обрушил стену, готовы ударить по нему.
На ее спину легла ладонь, подталкивая наверх. Как тогда — когда ей было шестнадцать. Вик не поддалась. Мать поднялась мимо нее на ступеньку, повернувшись, окинула взглядом освещенную фонарями мрачную толпу и понизила голос.
— Не знаю, что вообще творится, черт побери, — сказала Роза, — или во что ты ввязалась. Не знаю, что там происходит. — Она готова была расплакаться, и Вик, забыв о своих страхах, прислушалась. — Слишком много всего для одного раза. Слишком много. — Она покачала головой и прикрыла рот ладонью. Вик увидела, что ее братья наблюдают за ними от стойки.
— Мама, тебе нужно немного отдохнуть. Делается все, что можно сделать. Спасать больше некого. С остальным можно подождать до утра.
— Твой отец все еще жив, — выпалила мать.
Вик схватилась за перила. «Медовая нора» словно скользнула обратно под дюны, закружившись вокруг.
— Что?..
Мать удержала ее за талию, не давая осесть на пол.
— Не знаю, как так сразу все случилось и в какие игры играют боги, но на следующий день после того, как ты ко мне приходила, Коннер и Роб принесли сюда девочку. На следующее утро после нашей с тобой встречи они явились сюда с голодной и раненой девочкой, которая выбралась из Ничейной земли.
— Что? — снова прошептала Вик, ничего не понимая. — Сколько она там провела? Как далеко забралась?
— Она не забрела туда отсюда, — сказала Роза. — Она из самой Ничейной земли. Поднимемся наверх. Пожалуйста.
Вик наконец поддалась на уговоры. Казалось, будто ее разум и чувства воспарили над землей.
— Что значит — отец все еще жив? Почему Роб назвал ее моей…
— Она твоя сестра. Сводная сестра. Ты должна ее услышать.
Оглянувшись, Вик увидела, что Палмер и Коннер поднимаются следом за ними. Роб слезал со своего табурета.
— А… папа? — Она посмотрела на балкон.
— Его держат по другую сторону Ничейной земли против его воли. Я все объясню. Но ты должна выбросить из головы Лоу-Пэб. Твой брат прав: возможно, уйти на запад — единственный выход. Думаю, именно это пытаются сказать нам боги.
Вик охватила злость при упоминании богов и разговоров о предназначении. Она видела слишком много мертвых, чтобы думать об этой суке по имени Судьба. Вик вдруг поняла, что стоит на балконе, глядя с высоты на множество страждущих и раненых, рыдающих и оплакивающих своих любимых, слушая их тихие всхлипывания, чувствуя запах пота в своем дайверском костюме, думая обо всех увиденных ею сегодня заживо погребенных, обо всех ужасах, посетивших это и без
