поверх руля. Проследив взглядом траекторию, я уперся взглядом в обычную горку. И чего так газовать? На нее в принципе можно и так заехать... Пока я прикидывал траекторию, Брежнев бросил тормоз и начал разгоняться. Пока я пытался прикинуть необходимость такого кунштюка, ноги сами понесли меня следом. В душе поднял голову червяк сомнения, утверждая, что теперь-то все не просто так. Мгновением спустя до меня дошло.
Да чтоб тебя Виктория Петровна в кои-то веки отходила полотенцем и подала борщ холодным! Наш новоявленный раллист решил, что адреналина много не бывает, и явно решил перепрыгнуть с одной горки на другую. Трюкач недоделанный! А попробовать попрыгать сначала на мелких? Да что я говорю, он же сейчас угробится на радость империалистическому будущему!
Багги как-то лениво подпрыгнула и закинув вверх зад, скрылась за пригорком. Черт и телекинезом-то не поможешь... Услышав глухой удар и заверещавший во всю дизель, я, поскальзываясь на взрыхленной почве, рванул следом.
Видимо от испуга я побил пару-тройку мировых рекордов в беге по пересеченной местности и успел первым к месту приземления. Багги, выломав передний мост, зарылась каркасом безопасности в землю и, лениво покачавшись вперед-назад, начала медленно заваливаться на крышу. Я бросил взгляд на Леонида Ильича: голова в шлеме прижата к груди, руки-ноги болтаются как придется... Все понятно, без сознания. Как там было написано в умных книжках про телохранителей? Познание тут же откликнулось: Ежели непосредственная опасность для охраняемого отсутствует, обеспечьте прежде всего свою собственную. А ведь верно, стоит подуть шальной ветерок, как эта железяка ляжет точь-в-точь на меня.
Пока машина была скрыта от народа, я аккуратно притормозил ее падение. Тут земля мягкая, разрыхленная, будет пухом... Тьфу, не о том я сейчас! Все, лежит на крыше и меня давить не собирается! Изогнувшись, я попытался протиснуться мимо руля. Металлическое чудовище категорически было против этого и зацепилось какой-то хреновиной за мой пиджак. Не долго думая, я рванулся изо всех сил, заставив затрещать материю. Правда, немного перестарался и стукнулся головой об очередную железку. Но ничего, голов и пиджаков много, а Брежнев один. Так, теперь чуть упереться спиной в до сих пор безвольное тело и чуть освободив застежки, расстегнуть их. Да пусть славится во веки веков Александр Яковлевич, который разорил неизвестных мне авиаторов на нормальную упряжь! Ну и мне за шлем, конечно же... Ведь как чувствовал и сделал буквально за пару дней, использовав свой в качестве донора.
Стоило мне крабиком выползти из немного покачивающейся машины, как подбежавший народ аккуратно сдернул с меня тело и немного поругавшись между собой, оттащил начальственную тушку на нагретое солнцем место.
– Вы эта, того – я сплюнул ставшую внезапно тягучей слюну – сильно его не дергайте. Вдруг перелом где.
Меня тут в ответ обматерили с ног до головы, посоветовав не лезть не в свое дело. Ну-ну. Я не стал возражать на великом и могучем, потому что лечилка уже выдала вполне ожидаемый диагноз про черепно-мозговую травму, называемую сотрясением. Ну и про парочку ушибов с синяками следом. Правда, насчет мозгов у меня возникло сомнение, но все-таки это начальство ... Может, им положено так – чем выше, тем меньше серого вещества используется в работе?
Ильич тем временем содрогнулся всем телом и издав невнятный звук, изверг из себя небольшой фонтанчик. Его тут перевернули на бок, позволив до конца выдавить из себя все непереваренное. Наблюдая за растекающейся лужицей, я внутренне удивился. Вроде столько времени прошло да и прыгал столько, а вон сколько вылилось...
– Чего уставился? Бегом за машиной! – меня развернули за плечи и тут же придали дополнительного ускорения начищенным ботинком.
В самом деле, сотрясение-сотрясением, но врачам показать надо, вдруг там чего еще всплывет...
***
– Давай на воздвиженку – еще раз критически оценив бледного Брежнева, скомандовал мне Яковлев.
– Саша, вы только не волнуйтесь... – начал было Леонид Ильич, но тут же согнулся в очередном спазме.
Не волнуйтесь, как же! Да я сейчас спокоен, как танк, идущий на штурм позиций. Хоть лечилка и утверждает, что организм босса в порядке для такого происшествия, но перед моим внутренним взором встали медицинские заключения про последние года Брежнева. Нет, такой хоккей нам не нужен! Нам еще в холодной войне побеждать...
Включая дополнительную фару, я в первый раз пожалел об отсутствии сирены. Мчался бы сейчас, распугивая всех зверей в округе... Так, как поедем? Познание мне тут же предложило маршрут через мневники на можайское шоссе, там на бородинский мост и следом по старому арбату я почти выеду куда надо. Кстати, а куда надо-то? Кремлевская больница, воздвиженка 6. Логично, черт, побери...
Ребята из охраны попытались было вырваться вперед, но куда им против неизвестных даже мне технологий. ЗИС, подпинываемый телекинезом, довольно быстро перевалил скорость в 120 километров в час, подкрасив стрелку спидометра красным. Я несся по узеньким улочкам и переулочками, практически не отпуская кнопки звукового сигнала. ЗИС, словно почувствав важность момента, утробно ревел всеми дырками, дополнительно пытаясь привлечь к себе внимание. Ралли, понимаешь им захотелось на огороженной территории. Тут впору вводить дисциплину «экстремальное и безбашенное вождение на дорогах общественного пользования». И не надо так орать на меня – та телега все равно была старой! Причем вместе с клячей! Ну не грузовик же мне было таранить?
Я еще раз бросил взгляд в зеркало заднего вида. Нет, есть все-таки что-то маньячное в Брежневе. Зажатый на заднем сиденье рослыми охранниками, он во все глаза наблюдал за разворачивающимся перед ним представлением. Пытаясь успеть побыстрее, я петляя, выходил на встречку и бортовал всех, мешающих мне проехать. А тех, кто был не согласен с таким положением дел, я тупо спихивал на обочину. Зря, что ли я по ночам штудировал специальную литературу? Вот и пригодилось... Двигатель то начинал орать, пытаясь взять ноту повыше, то хлопал несгоревшим топливом в глушителе, пытаясь переварить инерцию разогнанного автомобиля. Один раз, срезая крутой поворот, мне пришлось пролететь через чей-то огород, попутно разнеся в хлам несколько заборов. И чем больше я творил такого непотребства, тем сильнее возвращался к нему на щеки румянец. Может, все и обойдется еще ...
Проскрежетав напоследок колесами, я снес полосато окрашенную палочку, оказавшуюся впоследствии шлагбаумом и припарковался прямо около лестницы, ведущей в приемный покой. Редиски этакие, нет чтобы пандус сделать...
Наблюдая за тем, как врачи пытаются уложить отчаянно сопротивляющегося Ильича на каталку, я глубоко вздохнул
