к мемориалу.
— Том, мы никогда тебя не забудем.
* * *
Бульвар Ангелов теперь был местом для открытого проявления скорби, местом уважения и местом для размышлений. Вместо папарацци и дизайнерских магазинов, тротуар был наполнен подношениями, стихами и фотографиями потерянных в сражении с армией демона. Сотовые и Интернет все еще не работали, это было также место для семей и любимых, которые были разделены при нападении демонов, чтобы попытаться снова найти друг друга. На заборе временного мемориала были расклеены фотографии тех, кто умер, также там искали пропавших без вести.
Военные и гражданские члены ополчения, раненные в сражение, также собирались в толпы, отдавая торжественную честь тем, кто боролся плечом к плечу с ними. Над ними всеми была большая фотография Архангела Марка Годспида. На портрете отчим Джексона стоял в главных офисах НСА, одетый в дизайнерский итальянский костюм, одна рука была в кармане брюк, пуговица на пиджаке расстегнута. Так Джекс будет всегда его помнить. Налево от портрета была небольшая фотография Марка с его семьей, Крис, Хлоей и Джексом. И поблизости была прикреплена большая фотография Тома Купера, лейтенанта американского военно-морского флота.
Глава 37
Мэдди спокойно проскользнула мимо охранника. Она знала, что ее впустят, увидев, кто она, но просто не хотела быть прямо сейчас узнанной. Не хотела объяснять, почему была там в 1:45 утра, особенно когда толком сама не знала. Еще одну ночь она не спала. Девушка одела толстовку и джинсы и выскользнула из дома, стараясь не разбудить Кевина, который был в безопасности и храпел на весь коридор. Мэдди села в машину, но она не знала, куда поедет. Что-то привлекло ее в храм, и вот, где она оказалась сейчас.
* * *
Она стояла перед разрушенными арками Храма Ангелов, тут и там тлели обломки, всю неделю после сражения. В течение многих лет храм был центром самых гламурных и престижных событий Ангелов, тысяча затворов камер щелкали каждую секунду, когда прекрасные Бессмертные выходили из своих лимузинов, чтобы пройти по красной ковровой дорожке. Мэдди аккуратно ступала среди щебня, который раньше составлял парадный вход, где брались все интервью — где каждый год Тара опрашивала каждого красивого Ангела о том, «от кого» он был одет. Теперь это была просто куча мрамора и камней. Ворона вскочила на верхушку обломков, ткнув клювом камни. Она каркнула, когда Мэдди приблизилась.
— Кыш, — она махнула рукой, и ворона улетела в ночь.
Проходя дальше внутрь, Мэдди смотрела на скелетные опоры, единственные остатки разрушенной половины храма. Задняя половина храма осталась такой же, с прохудившейся крышей, разбитой на куски, но все еще гордо висящей. Через частично разбитые окна из цветного стекла смотрели звезды. Раньше это было место великолепия и пышности Ангелов, подумала Мэдди, центром ежегодного наблюдения за всеми Ангелами. Оно когда-нибудь восстановится?
Мэдди услышала шум и затряслась, как при лихорадке.
— Кто здесь? — спросила она осторожно.
Из тени появилось лицо. Она бы узнала бледно-голубые глаза и полные скулы, где угодно.
Это был Джексон.
— Джекс? Что ты здесь делаешь? — шокировано спросила она.
— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, — сказал он, выходя из теней, лунный свет лился в разрушенную церковь.
— Я не могла уснуть, — сказала Мэдди.
— Я тоже, — сказал Джекс. Он смотрел на нее такими глазами. — Как ты попала внутрь?
— Пролезла. А ты?
— Дал сотку охраннику, — сказал Джексон.
— Почему ты там прятался? — сказала она, указывая на тени за столбом.
— Нас не должно здесь быть, знаешь ли, — сказал он. — Я кого-то услышал и захотел посмотреть, кто это. И оказалось, это была Мэдди Монтгомери.
— Оказалось, — сказала она.
— Все… хорошо? — спросил он.
— Я не знаю, — ответила Мэдди. — Как сам?
— Тоже не знаю.
Выразительное молчание поселилось между ними, и они стали вместе ходить по развалинам. Они пришли к знаменитому парадному, куда Хранители были вхожи только перед Посвящением в Хранители. Каменный свод рухнул, но памятник в центре был цел, хотя он теперь лежал на боку, частично похороненным в обломках. Большими печатными буквами, выгравированными на камне, был написана клятва.
— Я читал эту клятву прямо перед моим Посвящением, — сказал Джекс Мэдди, — «Исполняй Свой Долг». Эти слова промелькнули в моей голове перед тем, как я улетел отсюда, чтобы спасти вас на вечеринке Итана. И не думал о своём долге Ангела. Я знал, что был призван для какого-то высшего долга. Сейчас, кажется, что это было так давно.
— Ты выполнил свой долг, Джекс, — сказала Мэдди, — Мы были спасены, — ее голос дрожал, когда она говорила.
Джекс обнял Мэдди, чтобы успокоить ее, они сели на краю плиты из мрамора, которая свалилась вниз и раскололась на три гигантских куска.
— У меня не было иного шанса… — его голос затих. Он не знал, что сказать. Но знал, что когда пришел к Мэдди, ему на самом деле не нужно ничего говорить.
В этот предрассветный зимний час Мэдди почувствовала прохладу под его рукой.
— Тебе холодно, — сказал он. — Вот, возьми мою куртку.
— Это не страшно. Я не хочу, чтобы ты замерз, Джекс. Я в порядке… — произнесла она неубедительно.
— Да, конечно. Ты дрожишь, Мэдс, — ответил он. — Просто прими это.
Он обернул курткой её плечи.
— Спасибо, — сказала она, едва заметно улыбаясь.
Они сидели в тишине некоторое время, просто отдыхая.
Пока Джексон не нарушил тишину.
— Помнишь наше первое свидание?
— В закусочной?
— Это не считается, — сказал Джексон, — наше первое свидание, когда мы впервые встретились.
— Ты был над смотровой площадкой.
— И тогда летал, — ответил Джекс. — Ты была такой настороженной.
Едва заметная улыбка скользнула по лицу Мэдди:
— Небезосновательно.
— Я просто пытался быть милым, — сказал Джекс.
— Ты пытался покрасоваться.
— Ну, это сработало, не так ли?
— Думаю, ты прав, — сказала Мэдди. — Возможно.
— Ты должна признать, тебе это понравилось.
— С Феррари был перебор, — задумчивое, мечтательное выражение скользнуло по лицу Мэдди. — Мы летели над городом Ангела. Мой первый раз. Город был так прекрасен.
Она посмотрела на развалины вокруг нее.
— Вот каким я хочу его помнить. Не таким, как сейчас. Нет… не разрушенным.
— Он может быть снова отстроен, — сказал Джекс.
Мэдди кивнула, но ее взгляд был устремлен на разрушения.
— Давай вернемся внутрь, где теплее, — сказал Джекс.
Они пошли обратно в ту часть храма, которая все еще хотя бы частично была защищена крышей. Половина стены не пускала внутрь прохладный ветерок, и это было почти уютно.
— Крис и Хлоя… — сказала Мэдди, думая о матери и сестре Джексона, которые тоже несли боль утраты Марка Годспида. — Как они?
— В
