— Дамиан. Он упал, и я прижал его за горло к земле.
— После всего, что ты сделал… Не удивляйся.
Он и не удивлялся. Его глаза молили о пощаде, а пережатое горло не могло выдавить ни звука. Я опустил руку с Жалом на его лоб, чтобы наконец покончить с этой никчёмной тварью, и вздохнул с облегчением. Закрыл глаза. А когда открыл их, увидел, что Жало воткнулось рядом с головой этого ничтожества.
Мою руку тянула в сторону Ада, и толкала Лена, вся перемазанная в крови монстра.
— Нет! Так нельзя! — крикнула вампирша.
— Мы же не хотели никого убивать. — напомнила Лена.
— Но приходится… — возразил я.
— Его нужно судить!
— Суд принадлежит его отцу.
— А у нас свой суд, особый. — вмешался в разговор новый участник.
Это был Николай. Он, вместе с вооружёнными бойцами оцепления появился как всегда вовремя.
— Это не то, о чём вы подумали. — сказал я монстроловам, направившим на меня пики.
— Самое, что ни на есть, то. Ты промазал. — высказался первый из них.
До меня дошло, что они тоже желают Дамиану смерти, и я улыбнулся.
Глава 26: После победы
Суд был быстрым. Голову начальнику-саботажнику отрубать не стали, но только при условии, что он сначала подпишет все отчёты и представления к наградам за этот поход, а затем уйдёт с поста главы департамента, рекомендовав своим преемником Николая. Хитрый медведь хотел повесить монстроловов на меня, а сам остаться в тени, но такое положение меня не устраивало. После экспериментов жука, у меня было заменено около пятнадцати процентов магопровода, но этого было недостаточно. Нужны ещё десятки килограмм пыли, а добывать её, будучи надзирателем за добытчиками, нельзя. Конечно, можно было провернуть схему, которую хотели провернуть Монфоры, но у меня не было для неё ни денег, ни ресурсов, ни связей. Одной княгини, пусть даже из рода Бельских, недостаточно.
К рассвету мы закончили наводить справедливость, и решили взорвать оставшуюся часть лабиринта. Опустили клетку с леммингом, заряженным четвертью мелка, и бахнули. Когда земля перестала дрожать, из неё полезли призраки: эктоплазма окончательно утратила связь с контролирующими механизмами, и больше не будет вызывать сбои в работе портала. Можно было сворачивать лагерь и выдвигаться домой.
Собирались немного вяло, как будто экономили силы для прощальной пирушки, уже заказанной в вечерней доставке. Лена наелась и напилась чего-то пьянящего, и едва не изнасиловала меня ночью в палатке. Я помогал ей как мог, но процесс формирования нового органа только-только начался.
Да, восстановить одну из самых чувствительных частей мужского тела оказалось вполне возможно, только из более подходящих материалов, чем глина. Я использовал эктоплазму, в оболочке из «тёплой» эктоплазмы, вспоминая о том, какие ощущения доставляет вливание малых доз энергии напрямую в тело. Только, чтобы чувствительность действительно была повыше, чем у пальца, выстраивать всё нужно с помощью магии жизни, а она быстрых изменений не предполагает.
Утром, перед началом перехода, Лена сказала, что следующий раз она хочет устроить вместе с Мариной. Такому сценарию я обрадовался ещё больше.
Переход в Урбос занял весь день, и закончился только поздней ночью. Поездка очень утомила Лену, и я отнёс её в наш дом. Утром предстояло забрать документы и награды — мне выписали аж целый орден — а дальше я собирался немного расслабиться, в роскошной резиденции Бельских, с двумя красотками, на несколько дней… Собственно, всё это должна организовать Лена, пока я занимаюсь скучными делами.
Всё шло просто отлично. Вампира Лёву выковыряли из его кабинета, и включили в состав комиссии, которая подписала все необходимые удостоверения. Личность, профессия, происхождение… Теперь и я, и Лена — полноправные граждане империи, герои войны и всё такое. Лена тоже получила награду, высочайшую из тех, что дают рядовому составу. Смысл награды сводился к тому, что такой заслуженный человек в рядовых явно засиделся, а потому имеет право поступить в любое учебное заведение, где готовят офицеров, за счёт имперской казны.
Ну а за мной признали право на «фамилию» Веллы, что давало мне плюс-минус ничего. Право обучаться в академии бесплатно, занимать высочайшие должности, и прочая ерунда, которой я всё равно не мог воспользоваться. Обиднее всего с академией: для своих деток ректоры ввели особые правила поступления, поэтому, если удастся сдать экзамен, то учиться я буду бесплатно. Но что это за экзамен, никто уже не помнил. На месте, конечно, разберутся, но мне-то от этого не легче. Однако, других оборвавшихся аристократических семейств в империи ещё не было, у аристократии только-только третье поколение во взрослую жизнь вступает.
Да и у Лены могут возникнуть проблемы с поступлением. Запрет на приём не-аристократов нигде не записан, но соблюдается строго. Как — никто не знает. Ну да ничего, разберёмся.
Оставалось только дождаться, когда мне привезут орден, и на этом дела в городе будут завершены. Не то, чтобы эта висюлька имела критическое значение, но какая разница, если Лена ещё не подготовила нам райский уголок? Можно и подождать…
Торжественная часть тянулась как удав по стекловате. Из рук Симона Монфора награды приняли несколько операторов леммингов, Ада, все три дракона, и наконец, сначала Николай, а потом и я. Меня позвали на сцену, где я должен был пройти мимо двух рядов почётного караула, подойти к трибуне, и получить значок. Каково же было моё удивление, когда алебарда одного из караульных вонзилась мне в живот.
— Ваш заговор провалился! — воскликнул старичок за трибуной — Сговорился с моим непутёвым сынком, чтобы свергнуть меня? Не выйдет!
По залу пролетел недовольный ропот, а в меня воткнулось ещё несколько наконечников. Монстроловы, при полном параде, с голыми руками бросились на караул Монфора, но им преградил путь один-единственный человек. Это был маг жизни, который прятался всё это время за сценой. Он сдерживал толпу меткими ударами, во всех проходах началась давка. Пока он метался от прохода к проходу, меня решили зарубить, и несколько алебардистов высвободили своё оружие. Наверное, отсутствие крови их смутило, но ненадолго. Мне потребовалось меньше трёх секунд, чтобы убить десять ничем не защищённых целей. Старик за трибуной испугался, стал звать на помощь, и боковым зрением я
