— Никогда не встречал такой сварливой барышни, — заметил майор, принимая назад свой носовой платок и одновременно обнимая ее. — Не плачьте, любовь моя! Все уладится, и очень скоро. Сколько денег вам хотелось бы иметь?
— Не говорите ерунды! — взмолилась Антея, делая не увенчавшуюся успехом попытку оттолкнуть его. — Мои желания не имеют никакого значения.
— Вот уж нет! Так не пойдет! Как же я буду избавляться от своего состояния, если не знаю, сколько вы пожелаете оставить? — рассудительно возразил Хьюго.
— Избавляться? — Она задрала голову и пристально посмотрела на него. — И вы сделаете это… если я вас попрошу?
Он улыбнулся ей с высоты своего роста:
— Ну, мне это никакой пользы не принесет, если вы не выйдете за меня. Единственное, что меня немного пугает, — это мое обещание милорду обеспечить его всем необходимым для восстановления этого имения. Конечно, я мог бы сделать ему подарок, чтобы он сыграл монетами, как камушками на берегу реки, — бросаешь с подсечкой, чтобы они прыгали по воде, — чем он, без сомнения, не преминул бы воспользоваться. Но не говоря уже о том, что я бы потерял последний рассудок, смотря, как он делает это, — ведь если мне придется в один прекрасный день занять его место, это было бы равносильно тому, что унаследовать кучу долгов. Кроме всего прочего, мне нужно поддерживать и собственное хозяйство — конечно, не стоит и думать о том, чтобы предложить вам жить в лачуге ткача, любовь моя, по множеству веских причин, поэтому я не стану этого делать. Если бы еще я был ростом пониже, но нагибаться каждый раз, проходя через двери, меня не устраивает, — задумчиво добавил Хьюго. — Я вынужден занимать гораздо больше места, чем вам бы хотелось.
— Вы когда-нибудь бываете серьезным? — в отчаянии воскликнула Антея.
— Я лишь пытаюсь найти выход из затруднительного положения, — объяснил уязвленный Хьюго.
— Вы пытаетесь рассмешить меня — и не тратьте попусту сил, отрицая это!
— Рассмешить? Ну, я бы так не сказал, — сказал майор, защищаясь. — Скорее, прыснуть от смеха, если вы понимаете, что я хочу сказать. Да, именно: прыснуть от смеха!
— Любая женщина, которая будет идиоткой и выйдет за вас замуж, сойдет с ума в первую же неделю, — заявила Антея.
— Знаю, сойдет, — согласился он. — Вот почему я и не собираюсь жить с вами в лачуге, любовь моя.
— Хьюго, это уже не смешно, — сказала она. — Я ужасно себя чувствую.
— Вижу, но почему? Это для меня загадка. Если вы задеты тем, что говорит Винсент…
— То, что говорит Винсент, будут говорить все или, во всяком случае, думать! — прервала она его. — Признаюсь, я и сама на их месте думала бы так же. Будут говорить, что я заарканила вас, не дав вам шанса встретить другую, гораздо более подходящую женщину. Хьюго, вы можете жениться на любой. Думаю, вам стоит поехать в столицу и как следует оглядеться. По крайней мере, никто не сможет сказать, что у вас не было возможности сделать добровольный выбор.
— Нет, я не стану этого делать, — поспешно сказал он. — Это будет очевидной глупостью, а мы, легкая инфантерия, не одобряем этого. И я не собираюсь в ближайшем будущем в Лондон — до тех пор, пока не буду благополучно женат.
— Что вы этим хотите сказать? — спросила Антея решительным топом.
— Вижу, придется прояснить обстановку, — сказал майор с явными признаками стыдливого замешательства. — Дело в том, любовь моя, дедушка говорит, что в тот самый момент, как я покажу свой нос в столице, все матушки, желающие выдать замуж своих дочек, станут охотиться за мной. А я не буду знать, как мне быть, потому что не привык к подобным вещам. Прежде меня никто и никогда не заманивал в сети, я — человек очень скромный. Если вы бросите меня на произвол судьбы, это будет не по-братски! На самом деле, — добавил Хьюго, — это будет выглядеть жестоко — ведь я целиком положился на вас, как меня просили.
— Я бы многое отдала, чтобы увидеть, как вы в ужасе удираете от какой-нибудь заботливой мамаши, горящей желанием выдать за вас свою дочку, — ехидно заметила Антея. — Или, скорее, как вы спасаетесь бегством от всех и каждого. Но поскольку вы чрезвычайно беззастенчивы…
— Нет!
— …и сильно нуждаетесь в надлежащем отпоре…
— Я в этом вовсе не нуждаюсь, барышня, потому что я его уже получил, — вставил Хьюго уныло.
— Нет-нет! По крайней мере… О господи! Признаюсь, это звучит глупо, и знаю, я сама сказала вам, что я корыстна, но это не так, Хьюго! Только представьте, что об этом подумают другие! Будто я решила еще до того, как увидела вас в первый раз, не упустить ваше гнусное состояние!
Он погладил ее, успокаивая:
— Не беспокойтесь об этом, любовь моя. Когда люди увидят, как вы донашиваете вышедшую из моды шляпку, им и в голову не придет, что вы вышли за меня ради моих денег.
— Ничто не заставит меня донашивать немодную шляпку!
— Придется, — сказал он просто. — Я же ужасный скряга. Душегуб, как говорят у нас в Йоркшире. Для того чтобы выманить у меня серебряную монетку в четыре пенса, приходится прибегать к самым тонким уловкам. Я не хотел говорить вам, но не хочу, чтобы у меня было перед вами преимущество, и если вы думали, что я не из тех, кто тщательно изучает все счета, или…
— Если бы вы знали, что я думаю, вы бы никогда больше не посмели поднять головы, — сказала она ему. — Кажется, вы забыли, что обещали купить мне луну.
— Нет, этого я не забыл. Дело в том, что никто не может ее купить, поэтому-то я ничем не рисковал, делая это предложение. Вот если бы я сказал, что хочу подарить вам бриллиантовое колье или что-то в этом роде, вы могли бы припереть меня к стенке. Однако я вовремя сумел остановиться, — объяснил Хьюго, явно гордясь собой за такую предусмотрительность.
— А от бриллиантового колье я бы не отказалась, — печально призналась Антея.
— А стразы вместо бриллиантов не подойдут? — осведомился майор чрезвычайно обеспокоенным тоном.
Антея так была уверена, что Хьюго попадет в расставленную ею ловушку, что на мгновение растерялась, потеряла контроль над собой и подняла на него глаза с таким изумленным выражением, что он не удержался от раскатистого смеха, приподнял ее и поцеловал.
Возмущенная такой фривольностью, мисс Дэрракотт приказала немедленно поставить ее на пол, или она никогда больше с ним не заговорит! Эта угроза испугала его и заставила повиноваться, а мисс Дэрракотт, заметно покрасневшая и взъерошенная, уже было собралась осчастливить его высказыванием собственного мнения по поводу такого поведения, когда в комнату вошел Клод, который спас своего огромного кузена от полного морального уничтожения.
Клод искал Хьюго, поскольку весть о его богатстве к тому времени достигла и его ушей. Он был так рад, будто сам совершенно неожиданно унаследовал состояние. Теперь Хьюго будет нуждаться в руководящей руке больше, чем обычно, особенно в выборе подходящей столичной резиденции и ее меблировки. Клод обладал недюжинными способностями в подобных делах и, конечно, безошибочным вкусом к цвету и стилю внутренней и внешней отделки, и его совета часто искали дамы высшего света, тщательно следящие за модой, которые возжелали придать новый штрих своим гостиным. Поскольку Клод сам жил в скромной двухкомнатной квартире на Дюк-стрит, широкого поля применения своих гениальных способностей в собственном жилище у него не было: обстоятельство, которое заставляло его с нетерпением и большим удовольствием ожидать случая проявить свои способности и умение не только в отделке гостиной или салона, но и всего дома в целом — от чердака до подвала.
