его сиянии, врезанный в красно-золотой диск, неожиданно возник силуэт человека. Никто не понял, каким образом он там появился. Он стоял великаном в огне новорожденного дня, словно божественный исполин родом из самого рассвета творения. Вот он двинулся к ним навстречу, и у потрясенных свидетелей его прибытия вырвался крик.
— Кто… или что он такое? — вопросил Бран.
— Идем же, поприветствуем его, друг мой, — ответил волшебник. — Это король, которого Гонар прислал нам, дабы спасти народ Брула!
II
Я сюда явился, внемли,
Через сумрачные земли,
Из диковинного края,
Что времен и верст не знает…
Эдгар По
Войско молча смотрело, как Бран, Кормак и Гонар шли навстречу незнакомцу — а тот двигался к ним широким размашистым шагом. Когда они подошли поближе, он перестал казаться им сверхчеловечески громадным, но исполинская стать осталась при нем. Поначалу Кормак был готов принять его за северянина, но затем понял свою ошибку. Таких людей он точно никогда прежде не видел! Сложением он действительно напоминал викингов, будучи одновременно гибок и мускулист — сущий тигр! Однако черты лица у него были совершенно другие, а по-львиному густая грива, подстриженная над глазами, — черная, в точности как у Брана. Под густыми бровями поблескивали глаза. Непроницаемое, гладко выбритое бронзовое лицо дышало внутренней силой, широкий лоб говорил о незаурядном уме, а крепкий подбородок и тонкие губы — о мужестве и несгибаемой воле. И все-таки наиболее красноречива была осанка этого человека. Исполненная безотчетной, львиной державности, она зримо свидетельствовала: вот истинный король! Прирожденный правитель!
На ногах у человека были сандалии невиданного покроя, простая кольчуга незнакомого плетения почти достигала колен. Талию перетягивал широкий ремень с массивной золотой пряжкой, на ремне висел громадный прямой меч в прочных кожаных ножнах. На черных волосах лежал широкий, тяжелый золотой обруч.
Вот такой пришелец остановился против молчаливо замершей троицы. Сам он выглядел слегка озадаченным и, кажется, от души забавлялся происходившим. Потом в его глазах блеснуло узнавание. Он заговорил на языке пиктов — но таком архаичном, что Кормак едва мог понять. А голос у человека был низкий, гулкий, глубокий.
— Эге, Брул, — сказал он. — Гонар забыл предупредить, что и ты мне приснишься!
Вот тут Кормак впервые в жизни увидел короля пиктов совершенно ошарашенным, прямо-таки выбитым из колеи. У него и самого челюсть отвисла. А незнакомец продолжал:
— Смотрю, ты уже вделал камешек, что я тебе дал, в головной обруч! Вчера вечером, помнится, ты его носил в колечке на пальце…
Бран только и сумел выговорить:
— Вчера?.. Вечером?..
— Ну да. То бишь сто тысяч лет назад… Да какая разница? — явно наслаждаясь каждым мгновением, пробормотал Гонар.
— Я не Брул. — К Брану наконец вернулся дар осмысленной речи. — Или ты безумец, что называешь меня именем предка, умершего сто тысяч лет назад? Брул был первым в моем роду…
Пришелец неожиданно рассмеялся.
— Вот я и убедился, что впрямь сплю! То-то подивится Брул, когда я проснусь и все ему расскажу! О том, как пропутешествовал в будущее и видел человека, называвшего себя его далеким потомком — и это при том, что Копьеметатель даже еще не женат! Да, теперь я и сам вижу, что ты не Брул, хоть тебе и передались его глаза, его осанка… Мой Брул выше ростом да и в плечах будет пошире. И тем не менее, у тебя его камень… А, да ладно, чего только во сне не привидится! Не ссориться же нам с тобой из-за этого?.. Правду сказать, поначалу я готов был решить, что впрямь перенесся во сне в какую-то чужую страну, — ибо таких ясных и жизненных снов у меня еще не бывало… Кто вы такие?
— Я — Бран Мак Морн, король пиктов Каледонии, — был ответ. — Старца зовут Гонар, это волшебник, он из рода твоего Гонара. А воин — Кормак на-Коннахт, князь с острова Эрин…
Незнакомец медленно покачал черноволосой головой.
— Ни одного знакомого имени, кроме Гонара, — сказал он. — Да и он не тот, хотя возраст делает всех схожими. Что это за край?
— Каледония. Или Альба, как зовут ее гэлы.
— А кто эти коренастые люди, похожие на обезьян, что пялятся на нас с открытыми ртами?
— Это пикты, которыми я правлю.
— Как же искажает сон человеческое обличье, — задумчиво проговорил незнакомец. — А те лохматые ребята у колесниц, они кто?
— Это бритты. Кимры, живущие южнее Стены.
— Какой еще Стены?..
— Ее построили римляне, чтобы отгородить детей вереска от земель Британии.
— Британии? — с любопытством переспросил человек. — Никогда не слышал о подобной стране. А кто такие римляне?
— Как!.. — вскричал Бран. — Ты ничего не знаешь о Риме? Об империи, правящей миром?..
— Не знаю и знать не хочу никакой «империи, правящей миром», — прозвучал не лишенный высокомерия ответ. — А величайшее на свете королевство — это то, которым я правлю.
— Кто же ты такой?
— Кулл из Атлантиды, король Валузии.
Кормак почувствовал, как по спине скатилась ледяная струйка… Серые глаза человека смотрели прямо и смело, в них не было ни намека на ложь. И все равно… немыслимо! Невероятно! Неслыханно!..
— Валузия! — ахнул Бран. — Погоди, но ведь над шпилями Валузии перекатываются морские волны — я не знаю уже, сколько столетий…
Кулл расхохотался в открытую.
— Это уже не сон, а кошмар какой-то несусветный! Когда вечером — ну да, нынче вечером — в тайной комнате внутреннего дворца Гонар наложил на меня заклятие глубокого сна, он обещал, что я увижу очень странные вещи, но не до такой же степени!.. А самое странное в том, что я сплю — и понимаю, что сплю…
Бран хотел говорить, но тут вмешался старый волшебник.
— Не стоит подвергать сомнению деяния Богов, — сказал ему Гонар. — Ты стал королем, ибо в прошлом узрел к тому возможность и не преминул ею воспользоваться. А сегодня Боги, которым молился древний Гонар, посылают тебе этого человека. Дай-ка я с ним потолкую…
Бран кивнул — и Гонар, по-прежнему на глазах у потрясенного войска, обратился к пришельцу.
— О великий король, ты воистину спишь, но что есть вся наша жизнь, как не сновидение? Не кажется ли тебе порою вся твоя прежняя жизнь всего лишь сном, от которого ты только-только проснулся? Так вот — мы, обитатели твоего сна, сейчас ведем большую войну. С юга идет
