Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
своей квартире не позволяешь самцу даже блюдце сдвинуть?
– Не позволяю, – отрезала она, взяла чашку и задержала ее в ладонях, согревая почему-то озябшие ладони. – И так уже весь мир чужой и непонятный.
Я сказал мирно:
– Мысленными командами скоро смогут все… Смотри на экран. Видишь домик? Чтобы купить такой, рядовому инженеру нужно заработную плату откладывать семьсот пятьдесят лет. И не брать оттуда даже на хлеб.
Она кивнула, все еще поглядывая на меня чаще, чем на экран.
– Понятно. Хочешь сказать, куплен на нетрудовые?
– Умница, – одобрил я. – Если учесть, что хозяин этого скромного домика за всю жизнь не работал ни одного дня. Для таких людей любая работа – позор, потому и поднимаются на вершину иерархии в своем сообществе.
– Вор в законе?
– Умница, – повторил я, – хоть и красивая. У вас наверняка на него досье, но не подкопаться, верно? Свора опытных адвокатов сверяет его каждый шажок. Кстати, я бы таких адвокатов тоже в расход. Прекрасно знают, кого защищают. Не закон защищают, а этих вот от закона.
Она механически отпила кофе, лицо хмурое, брови сдвинулись над переносицей.
– Хочешь его наказать?
Я поморщился.
– Мне он по фигу. Больше вредит ореол блатной романтики. Стыдно сказать, я в детстве тоже считал, как и все мои друганы, что быть бандитом – круто!.. Отсидевшие у нас на улице были самыми уважаемыми. Я вот избежал, хотя по молодости побывал в одной банде, а кое-кто там застрял надолго.
Она посмотрела с сочувствием, парни с окраины да еще из неблагополучных семей частенько вовлекаются в банды, те заменяют им семьи, вырваться оттуда бывает непросто.
– Хорошо живет, – заметила она. – Вор в законе, как сыр в масле.
– Подпольная империя, – уточнил я, – от можа и до можа… Ну ладно, не империя, нехилое королевство средних размеров, растет и ширится, как рак четвертой стадии.
Она буркнула:
– Красивое сравнение. Ты не поэт?
– Математик, – отпарировал я. – Точность красивее поэзии, она прекрасна! Как думаешь, среди его людей есть ваш крот?
Она допила кофе и отодвинула чашку на середину стола.
– Нет.
– Тем лучше, – сказал я. – Тем лучше!
Она чуть наклонила голову, рассматривая меня исподлобья.
– Боюсь и представить, почему лучше.
– Да ладно, – ответил я легко. – Представила, и что? Все путем. Чище будет воздух.
Она покачала головой.
– А такие действия… кем-то санкционированы… или это голос всемирного пролетариата?
Я посмотрел на нее честными глазами.
– А ты в самом деле хочешь это знать?
Она вздрогнула.
– Нет, нет!
Я промолчал, почти всякий простой человек, который думает готовыми штампами, скажет, что я чудовище без капли гуманизма, для такого дважды два всегда четыре, а вот для человека гуманного часто точнее пять или даже восемь, а то и вообще равняется стеариновой свече.
– Ну-ну? – подтолкнула она.
Я ответил вяло:
– Для меня вор или грабитель… это преступник. На первый раз можно арестовать и посадить на какое-то время за решетку, но если попадается вторично, а то и в третий раз, таких нужно изымать из общества.
– Изымать? – спросила она, не спуская с меня взгляда. – Это как?
– Неважно как, – ответил я. – Синонимов много. Удалить, загасить, расстрелять, утопить… и много чего еще.
Она в изумлении покачала головой.
– Ты… очень даже…
Я ответил с неохотой:
– Мир меняется резко. По старым лекалам жить – погибнуть всему обществу. Сейчас не до драки с Западом, мы все в одной лодке, а лодка зовется планетой Земля.
Она смотрела с интересом.
– В самом деле считаешь, что гуманизм ведет к катастрофе?
– Гуманизм не приведет, – пояснил я, – но то, что зовем сейчас гуманизмом, не гуманизм.
– А что?
Я ответил уклончиво:
– Есть гуманизм с человеческим лицом, а есть со скотским. По законам второго жить легче и приятнее. И все разрешено. Так вот страны Запада живут по законам второго и тащат за собой и упирающийся Восток, где нравы более… отсталые, как они вещают, хотя те нравы просто чище и пока еще человечнее.
Она улыбнулась.
– Ого, рассуждаешь правильно, как искусственный интеллект. Может быть, ты он и есть? Сейчас о нем кто только не говорит! Обещают, что вот-вот появится.
– Я не искусственный, – заверил я, – все во мне натуральное. Можешь пощупать.
Она с готовностью пощупала, покачала головой.
– Ого, какая реакция. И семенники снова тяжелые… Ты же только что вязался!
– Да? – спросил я. – Видно, задумался о чем-то, не заметил.
Она сердито ткнула меня кулаком в бок.
– Грубиян. Но за здоровьем нужно следить, теперь это в тренде. Если что пойдет не так, приходи, помогу. Мне все мужчины отдела мечтают вдуть, но то просто мужчинки, а то и вовсе мужики, не мое, а ты такой загадочный.
– Спасибо.
– А что с этим… вором в законе?
Я ответил медленно:
– Ты все поняла. А сейчас думаешь, напроситься или не напрашиваться… ну, участвовать?
Она фыркнула:
– А если так не думаю?
– Ну и не надо, – ответил я мирно. – Не думай. Работа в самом деле неблагодарная. Лучше завались снова в ночной клуб, оторвись по полной, пусти мужиков к себе через заднюю дверь…
Она посмотрела исподлобья.
– А ночной клуб взорвут?
– Умница, – сказал я, – замечаешь признаки скорого рассвета нового мира! Встает заря, тьма отступает. В пламени пожаров.
Она буркнула:
– То-то смотрю, режиссер Шахзаде-оглы объявил, что хочет снять фильм о Савонароле. А в «Новом Мире» анонсировали начало работы над серией о знаменитых аскетах начала христианства.
– Серьезно? – спросил я изумленно. – Ну наконец-то!.. И так быстро! Честно говоря, не ожидал. Все-таки гниль и разложение уже достали тех, кто еще с мозгами.
Она мрачно смотрела, как я поднялся, выгнул спину, распрямляя затрещавший позвоночник.
– Уже идешь?
– Я позвоню, – ответил я.
Она дождалась, когда я сделал шаг к двери, тогда только произнесла обреченным голосом:
– Подожди, я быстро.
Глава 9
Похоже, для нее это серьезное испытание, но, как догадываюсь, оправдывается тем, что я из еще более засекреченной организации, у которой и полномочия выше.
Вон по Флемингу большинство шпионов не имеет права даже брать в руки оружие, только самые-самые доверенные обладают правом стрелять на поражение. У таких перед номером стоят два нуля, о них не знает ни президент, ни премьер, а только глава секретной службы. Помощники и заместители тоже не знают, так вот и я, по ее мнению, тоже из таких самых-самых, и то, что делаю, одобрено на самом верху.
Ночь, как говорится, вступила в свои права, хотя она обходится без прав, но народу до жути жаждется, чтобы был некий вселенский закон, которому подчинено все,
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
