Мария-Каролина не понимала, что произошло! Там, в Масса-ди-Каррара, она получала охапки писем, в которых ее звали, уговаривали возглавить верные войска. Но «верных войск», о которых ей писали, так и не нашлось. Ее просто заманили в ловушку, а она попалась! Но это не может быть правдой? Как такое возможно? Они не знали?
Бедный Малыш Пьер! Бедный храбрый солдатик, готовый умереть ради своей цели! Теперь руководители восстания стали открещиваться от затеи, а легитимистский комитет в Париже охватил страх. Они отправили того самого Беррье, торопившего герцогиню на поднятие восстания. Теперь он заговорил совершенно по-другому: «Стоит лишь упомянуть шуанов[63], как все мирные жители поднимутся на борьбу с легитимистами…» Также приходили письма и от Шатобриана…
А тем временем ей предстояла неравная борьба с войсками маршала де Бурмона, выступившими из Парижа. Поддавшись панике, Малыш Пьер метался: сначала отказался от восстания, но затем вновь продолжил борьбу. Причина крылась в несгибаемой воле и храбром характере герцогини. Она сказала: «Я лучше умру на этой благородной земле, чем приму для себя и своей семьи участь Стюартов…» Восстание началось в ночь с 3 на 4 июня.
Выжидая удобного момента, она вела партизанскую войну. Выстрелы раздавались из всех рощ и кустов вокруг озера Гранльё. Правительственные войска имели численный перевес и устраивали все больше обысков. Какая разница? С наступлением сумерек, 3-го числа, зазвонили колокола, поднявшие малочисленные войска, собравшиеся в Медоне, что между реками Севр и Мен, где несколько дней тому назад Мария-Каролина чуть не утонула. Бурбонскому войску понадобилось всего четверть часа, чтобы разогнать восставших. Отряд Шаретта вышел из боя и бросился в сторону деревушки Шен. Сам Шаретт думал только о том, как бы спасти от гибели Малыша Пьера, который пропал посреди ночи вместе с Ашиллем Гибуром – тот был схвачен чуть позже и отправлен в нантскую тюрьму.
Единственное сражение (зато героическое) произошло в поместье Ля Пениссьер. В ночь, 5-го числа, шестьдесят человек под командованием четырех братьев де Жирарденов, Атанаса де Гинфолля и Луи де Шеврёза были окружены. Сражались они стойко. Тогда их решили выкурить, как лису из норы. На крышу поместья кинули зажигательную смесь. Вокруг восставших все вспыхнуло, но они продолжили сражаться, напевая «Miserere» Григорио Аллегри. Некоторые смогли добраться до выхода, но восемь человек решили остаться до конца и биться за честь белого флага с лилиями.
Когда выстрелы прекратились и воцарилась тишина, войска удалились, оставив поместье догорать. Защитники больше не могли оставаться посреди всего этого пекла. Они все обгорели, но были еще живы. Они вышли на воздух и скрылись в ночи, бросившись в первую же реку.
А что же Малыш Пьер? На следующий день после боя при Шен Мария-Каролина пряталась в грязной канаве, пока на дороге не стало свободно. Она решила прекратить сражение в деревне, которое могло повлечь еще больше смертей, но вообще от борьбы она не отказалась. Она отправилась в Нант, чтобы найти там убежище. Оттуда она вела переписку с правителями других государств, приходившимися ей братьями или двоюродными сестрами. С их помощью она планировала раздуть затухающее пламя и выжидать, пока трон под Луи-Филиппом не пошатнется. Да где же это видано, чтобы король ходил с зонтиком вместо скипетра?
Не без сожаления она сняла с себя одежду Малыша Пьера и перевоплотилась в крестьянку: чепец, фартук и башмаки. Мадемуазель де Керсабьек все еще сопровождала ее, переодевшись в такую же одежду. Они взяли корзинки с овощами и пешком направились в Нант на ярмарку. То было 6 июня. Стояла хорошая погода, и Мария-Каролина согласилась погулять немного по городу, перед тем как пойти в убежище, которое она уже не смогла бы покинуть. Грызя яблоко, герцогиня читала листовки со своим описанием, что ее очень забавляло. Затем она скрылась в доме № 3 по улице От-дю-Шато.
Там обитали две старые девы дю Гини, чье богатство заключалось скорее в благородных корнях (их история начиналась аж с XIV века), чем в деньгах. Они были ярыми и страстными легитимистками с благородными сердцами. Барбе д’Оревилли в своей книге «Шевалье Детуш» описывал женщин такого типа – честных, храбрых и умеющих вовремя промолчать – на примере мадемуазель де Перси и мадемуазель де Туффедели. Таковыми были и дамы дю Гини, особенно старшая из них по имени Полина. Невзирая на опасность, которую представляла собой герцогиня, они без размышлений помогли ей. У них уже был один опасный постоялец: арестованный Ашилль Гибур, которому удалось сбежать из нантской тюрьмы и направиться к дю Гини, опередив герцогиню. Следует сказать, что он был «очень привязан» к бывшему Малышу Пьеру. И это искреннее чувство воздастся, как только откроется продолжение этой истории. Двери дю Гини были распахнуты для Марии-Каролины благодаря ему…
Герцогиня расположилась на четвертом этаже дома вместе с мадемуазель де Керсабьек. Они жили на скудно обставленной мансарде, в которой, однако, находился интересный камин. За его фасадом открывалось потайное отделение, если нажать специальный рычаг. Обедали все на третьем этаже. Герцогиня прекрасно чувствовала себя в этом приветливом доме. Ее однообразные будни скрашивали Стилит со своей сестрой Юлали, добряк Менар… И милый Гибур! Она незамедлительно возобновила переписку с Европой, и вскоре к ней возвратились храбрость и упорство.
А Париж тем временем беспокоился, даже нервничал. Тьер занял должность министра внутренних дел и хотел отметить сие событие поимкой герцогини Беррийской. Он нашел нужного человека: некоего Симона Дётца, еврея, перешедшего в католицизм. Герцогиня познакомилась с ним еще в Масса-ди-Каррара, где он представился ей как доверенное лицо римского папы. Папы, который никогда ничего ему не доверял. Но, не подозревая об этой детали, Мария-Каролина открыла ему свои планы. За пособничество он запросил у министра кругленькую сумму в 500 000 франков!
Тьер скривился от неудовольствия: даже Иуда запросил меньше. Но цель оправдывала средства, и Дётц должен был получить свои деньги после поимки герцогини. Он был уверен в успехе и поехал в Нант в сопровождении нового префекта.
31 октября еврей был принят герцогиней, которой он якобы «привез вести из Португалии». Вторая встреча была назначена на 6 ноября. Дётц приехал к четырем, пробыл у нее час и удалился, когда приметил, что стол был накрыт на шесть персон и что Мария-Каролина собиралась ужинать вместе со всеми. Этим вечером должна была приехать и баронесса де Шаретт.
К половине шестого все собрались за столом и мило болтали, глядя на тихо опускающиеся сумерки. Гибур, стоявший у окна, внезапно заметил блеск штыков и понял, что дом окружаен войсками. Все
