не властен над моей судьбой – я раб. Пока меня не освободят, я принадлежу тому, кто владеет сосудом.
– Представь, что ты свободен, что бы ты хотел для себя?
– Больше всего во вселенной я хотел бы оказаться в пустыне, ощутить на лице обжигающий порыв Хамсина, погрузить босые ноги в горячий песок. Нет для меня на свете ничего лучше пустыни, там я дома. Здесь, в городе, я не вижу звёзд из-за света неоновых реклам.
– Я надеюсь, что ты когда-нибудь вернешься домой, – чуть слышно прошептала Лейла.
– Ладно, хватит о грустном, пошли веселиться! Я приказываю всем веселиться!
В клубе принцесса погрузилась в атмосферу толпы, громкой музыки и мелькающих огней. Она танцевала с азартом, и к ней пристраивались разные парни, что доставляло ей удовольствие. Зайнаб нравилось быть предметом внимания и поклонения.
Они вернулись в номер очень поздно и завалились спать. Разбудил их звонок дяди принцессы.
– Что случилось? – осторожно спросила Лейла.
– Он очень зол, что я пропала, и приказал мне вернуться. Сегодня приезжает мой жених. Я так несчастна, совсем не хочу замуж! – на глазах у девушки выступили слёзы.
– У тебя осталось ещё одно желание, – сочувственно заметил Айдан. – Стоит тебе только захотеть, и ты сможешь выйти замуж по любви.
– Точно, у меня есть ещё одно желание! – воскликнула принцесса и захлопала в ладоши.
– Загадывай! – Лейла волновалась.
– Я хочу самый большой алмаз в мире! – лицо принцессы сияло.
– Слушаю и повинуюсь! – вздохнул джинн, и на журнальном столике перед принцессой появился огромный бриллиант.
Зайнаб жадно схватила его и взвесила на ладони.
– Какая красота! – она закружилась по комнате.
– Ваше высочество исчерпала свои желания, – джинн повернулся к Лейле. – Но у тебя осталось ещё одно, скажи, что ты хочешь?
Лейла долго молчала в задумчивости, а потом тихо ответила:
– Я хочу, чтобы ты был свободен от рабства и мог сам распоряжаться своей судьбой!
– Ты уверена? – Айдан взял её за руку. – Ты можешь попросить у меня всё: золото, драгоценности, бессмертие, даже любовь.
– Я никогда не была так уверена во всей моей жизни.
Джинн наклонился и поцеловал ей руку:
– Да будет так! Но я не останусь неблагодарным. Я могу, уже по своей воле, исполнить любое твоё желание. Скажи мне, что ты хочешь больше всего на свете?
Лейла посмотрела ему в глаза, в которых пересыпался песок, и ответила:
– Айдан, больше всего на свете я хочу твоей любви!
В глазах джинна засверкали золотые искры, он положил руки Лейле на плечи, и их губы слились в поцелуе долгом, как песня бедуина, и обжигающим, как солнце пустыни. По комнате закрутился пыльный вихрь, окружая Айдана и Лейлу, и несмотря на раннее утро, стемнело. Когда Зайнаб открыла глаза, то от её служанки и джинна не осталось и следа. Принцесса внезапно поняла, что всё ещё сжимает в кулаке свой алмаз.
Оставшись одна, девушка вдруг испугалась огромного и непонятного ей мира вокруг. Она набрала номер телефона:
– Я готова вернуться домой, дядя Калид. Пожалуйста, пришли за мной самолёт.
– Ты обещаешь выйти замуж за того, кого я тебе подобрал?
– Да, – всхлипнула девушка, – я хочу домой.
– Хорошо, будь готова, за тобой приедет машина.
Через несколько часов самолёт шейха уносил Зайнаб на юго-восток.
А где-то далеко, глубоко в аравийской пустыне, лежали, сплетая пальцы, на самой верхушке огромной дюны, двое влюблённых. Удовлетворённые и счастливые, они чувствовали спинами тепло раскалившегося за день песка и смотрели в раскинувшееся над ними, как шатёр, чёрное небо, усыпанное серебряными блёстками звёзд.
О трансцендентных практиках, проблемах безналичной оплаты и бинарных логических операциях
Артём Виноградов
Столовая завода «Нейтрон» Научно-исследовательского Центра инновационных технологий была уникальным местом. Буквально до нынешнего года она оставалась примерно единственным в радиусе сотни километров заведением общественного питания, не принимавшим банковские карты. Да и теперь терминал периодически зависал в самый неподходящий момент.
Столовая завода «Нейтрон» Научно-исследовательского Центра инновационных технологий была уникальным местом. Буквально до нынешнего года она оставалась примерно единственным в радиусе сотни километров заведением общественного питания, не принимавшим банковские карты. Да и теперь терминал периодически зависал в самый неподходящий момент.
– Только наличка!
Наверное, это можно было объяснить обкаткой тех самых инновационных, на самом деле – нет, технологий, но парню, стоявшему передо мной в очереди, это было не особенно интересно. Он хотел жрать. Поэтому я сжалился, легонько постучал его по плечу и протянул три сотенные бумажки.
Минутами пятью позже мы уже сидели за столиком, поглощая солянку. Кирюха – так, кажется, его звали, был здесь человеком не совсем чужим, но Центр покинул давненько, лет десять назад, ещё студентом. А теперь, видимо, забрёл по старой памяти. Столовка имела отдельный вход с улицы, а потому случайные люди здесь… случались.
Кирюха хмурился. Я, как человек молчаливый, разумеется, молчал, но при этом испытывал от молчания неодолимую неловкость. И потому не выдержал и спросил:
– Чё случилось-то?
– Да ничего.
Я пожал плечами. Мы и раньше большими друзьями не были, с чего ему отвечать. Но он верно понял мой жест и продолжил:
– Нет, серьёзно. Проблема в том, что у меня всё хорошо. Понимаешь?
– Честно – не очень. Я даже в ситуацию «всё хорошо» не особо верю – так бывает вообще? А уж чтобы это было проблемой…
– Скучно мне, Серый. Даже не то что скучно, я просто смысла не вижу. Мне ничего не надо.
Искушение сказать, что старый знакомый зажрался, признаться, было очень велико. Но вот в чём штука – это чувство мне было знакомо. Да и не был Кирюха никогда сибаритом, сидящим на шее жизни. На новую машину заработал, я знаю, сам. Коттеджик в черте города в ипотеку, но за невеликий процент зарплаты. С женой своей был вместе ещё с тех пор, как в общаге по соседним комнатам всем миром собирали пожрать. Удачливый, но работящий сукин сын.
– Ну, к психотерапевту? Как вариант.
– Не верю я им, – махнул он рукой. – Платишь кучу денег за то, что потом делаешь сам. У бабки был. У Каракозова, знаешь же его?
Если до этого момента я ухмылялся, то здесь нахмурился. Каракозов был практиком известным, даже среди тех, кто трансцендентной терапией никогда не интересовался. Бабкой его называли чисто по традиции, привычка – великая сила. По слухам, осечек у него не бывало.
– Не помогло?
– Даже хуже стало. На работе нашёл нового клиента – большой проект, но у меня его увели. С Ленкой ссоримся по пустякам. К
