взять на себя заботу о раненых и больных Добровольческой армии. Уже в короткий срок, в области было открыто 38 лазаретов и больниц, причем, главным центром явился г. Новочеркасск, где было учреждено 13 лазаретов и 1 больница.
Без преувеличения можно утверждать, что на обломках и пепле пришлось Донскому Атаману П. Н. Краснову строить новое, прочное государственное здание.
Неутешительна была и политическая обстановка: на западной границе Войска возникло новое государственное образование -- Украина, претендовавшая, при огромной поддержке немцев, на часть территории Донской области. Ни ее планы, ни намерения немцев, ни цели, преследуемые Германским командованием, не были определенно известны, а между тем от той позиции, какая ими будет занята, в значительной степени зависело само существование Дона и успех дальнейшей борьбы с большевиками.
Ждать помощи от наших "союзников" по Первой Мировой войне, не приходилось; они сами едва выдерживали натиск немецких армий. Запад нам не помогал. Грязные игры, политика...
Незавидное было и текущее военное положение: всею областью, за исключением небольшого района, прилегающего к Новочеркасску, владели большевики. Из 252 станиц Войска не было освобождено и 10 процентов. Города Ростов, Таганрог и часть Донецкого округа находились в руках немцев, где они осторожно, но все же устанавливали порядки, обычно практикуемые в оккупированных областях.
В то же время, в разных местах области, без какого-либо определенного плана, происходили выступления отдельных станиц и хуторов, наиболее пострадавших от грабежей красной гвардии. Временами эти восстания беспощадно подавлялись красногвардейцами, если последние были многочисленнее казаков, причем, в этих случаях, решающую роль играло отсутствие у донцов вооружения.
Но когда восстания кончались успешно, то в таких районах, восставшие казаки, ощетинившись во все стороны, с трудом отстаивали натиск красных.
Каждый восставший район мобилизуясь по-своему, формировал своеобразные казачьи дружины, отряды, полки, партизанские партии и затем действовал в одиночку на свой страх и риск. В зависимости от величины станицы и полки или дружины были разной численности и, значит, силы, достигая иногда до 2500--3000 человек.
Отбив у красных орудия и пулеметы, казаки немедленно формировали импровизированные батареи полковой артиллерии, обслуживаемые казаками своей станицы. Если станицы охотно помогали одна другой живой силой и провиантом, то этого нельзя сказать в отношении оружия. Ни пушками, ни пулеметами, ни винтовками казаки ни за что не хотели делиться с соседями и на этой почве, в начале восстания, происходило много недоразумении и взаимных обвинений. Столкновения с красными носили характер краткосрочных, но чрезвычайно жестоких стычек.
Домовитое казачество всеми мерами противодействовало грабежу и насилию красных банд, состоявших, главным образом, из пришлых уголовных элементов и беспощадно с ним расправлялось, как с грабителями-разбойниками!
Красные же, опьяненные возможностью богатой наживы и часто безнаказанностью грабежа, а также легкостью своего успеха вне Донской земли, -- встретив здесь неожиданное сопротивление, ожесточились до-крайности. Подстрекаемые местным неказачьим населением, сводившим свои старые счета с казачеством, -- они, в свою очередь, проявили невероятную жестокость.
Бой обычно продолжался несколько часов. Казаки часто применяли свой излюбленный тактический прием -- "вентерь", то есть притворно отступая в центре на несколько верст, они пользуясь отличным знанием местности, незаметно охватывали противника флангами с тыла. После окружения всех красных бандитов уничтожали. В применении такой тактики казакам много помогала их природная сметливость.
От восставших казаков в Новочеркасск непрерывным потоком шли ходоки и просили помощи, главным образом, оружием, снарядами и патронами. В исключительных случаях, восставшие соединялись с другими отрядами, но тогда между руководителями движения начинались прения по вопросам возглавления и командования. Каждый, самый маленький руководитель, неохотно признавал местный авторитет и стремился завязать непосредственные сношения с центральной властью. В результате, к началу мая образовалось 14 казачьих самостоятельных партизанских отрядов, подчиненных непосредственно штабу армии, с частью из которых связь была постоянная, с другими временная, периодическая. Конечно, такое ненормальное положение не могло быть долго терпимо.
На долю едва начавшегося формироваться военного отдела Войска, пала тягчайшая задача: продолжая энергичную борьбу с красной гвардией, с целью скорейшего очищения от нее всей области, организовывать восставших и освобождаемых казаков, одновременно создавать постоянную армию из казаков молодых сроков службы, которая после обучения и окончательного сформирования, могла бы, сменив стариков, принять на себя оборону Донской земли и послужить твердой опорой для порядка и законности.
Сразу же возникли срочные вопросы о введении стройной организации в действующей армии, об издании уставов и наставлений, о подготовке офицерского состава и урядников, сформирования технических частей, об установлении прочной связи и так далее и тому подобное.
Приступив к формированию Войскового штаба, я встретил много трудно преодолимых препятствий. Главное затруднение состояло в том, что в наличии не было достаточно ни офицеров генерального штаба, ни опытных штабных работников, а между тем обстановка была такая, что нужно было во что бы то ни стало не только организовать штаб, но организовать его в кратчайший срок и при этом так, чтобы его будущая конструкция отвечала бы всем задачам, могущим, в соответствии с переживаемым моментом, выпасть на штаб.
Для этого требовались люди с большим опытом, энергией и личной инициативой, а таковых то, в этот момент, на месте было очень мало. Можно сказать, что таких почти не было. Приходилось довольствоваться тем, что можно было найти в то время в Новочеркасске. Однако, надо сказать, что, подбор сделанный мной тогда, оказался весьма удачным и справедливость требует признать, что значительная доля огромной работы, выполненной в то время Войсковым штабом, должна быть отнесена исключительно к заслугам и само пожертвованной работе моих ближайших сотрудников.
После долгих поисков помещения для штаба я остановился на наиболее подходящем здании семинарии, расположенной на Платовском
