мире, в большинстве стран и этносов, наметилась тенденция к деградации человеческой популяции. И первым признаком деградации, по его мнению — отсутствие тяги к биологическому размножению. Народ просто перестаёт испытывать влечение к противоположному полу, а начинает испытывать противоестественную тягу к лицам своего пола, к детям, к животным, и даже к трупам. Туда же можно отнести и близкородственные связи. Это приводит к тому, что природа блокирует дальнейшее размножение человека, или рождаются олигофрены, или люди с врождёнными дефектами, будущие преступники, извращенцы, декаденты и маргиналы, что только продлевает агонию популяции. Всякие сексуальные «нетрадиционности», являются четким указанием на наличие дегенерации. Калмыков говорил, что: «если не в порядке между ног, то не в порядке и в голове». ЦРУ активно использовало и поддерживало во многих странах дегенератов. Однако, и в самой Америке процесс дегенерации зашёл слишком далеко. Вот почему светлым головам в американской Администрации позарез нужны математические модели динамики негативных процессов в разных странах. Это огромный рычаг для политического влияния на социум соседних стран. Американцы знают толк, как управлять миром. Сам Калмыков, пожив в коммунистической стране, понял, что это тупиковый путь развития цивилизации. Коммунизм, по его мнению, является отрицанием всей личной сущности человеческой природы, тем, что делает человека уникальным личностным существом. Но человеческую природу идеями уничтожить невозможно, можно просто убить человека, или запугать его до смерти. Насильственно подавленная коммунистическими идеями личность неизбежно проявится иным путем: она выразиться в стремлении каждого человека брать как можно больше от общественного пирога, при этом внося в него как можно меньше со своей стороны. Собственно, как знал Аламеда, так в социалистических странах и произошло. Апофеозом стал крах социалистического лагеря во главе с СССР. Остался коммунистический Китай, но с ним не так всё просто. По сути, в Китае под маркой коммунистических идей строится привычная для китайцев тоталитарная империя.
Глава двадцатая
В кои-то века областное медицинское начальство решило создать временную бригаду из опытных врачей для обследования здоровья народа, проживающего по деревням. В эту бригаду записали и профессора Шингара. Тот вздохнул, но спорить не стал: почему бы и не проветриться на природе. В список проверяемых деревень попала и деревня, где обитал Василёк. До этого населённого пункта ехали не долго, и Шингар не успел соскучиться. Деревня, куда приехала разношерстная компания медиков, называлась Девица. Хоть и не далеко от города, но, как в другой век попали. Вот и приехали, здрасьте вам через калитку. У них тут и фельдшерского пункта даже нет. Да и зачем он им. Здесь одна грязь. Разве только на базе этой грязи здесь можно открыть грязелечебницу.
Когда все вышли из автобусов, то старший, который назвался Иваном Фёдоровичем, командным тоном нарезал всем задач. Шингар попал в группу из трёх человек: он, как хирург, мужик терапевт и женщина невролог. Предстояло ходить по дворам, записывать данные пациентов в журналы, интересоваться жалобами, осматривать пациентов, беседовать с ними, слушать их дыхание, мерить давление. Кровь пациенты могут сдать в спецавтобусе, а в другом автобусе их ждут стоматологи, которые осмотрят зубы, назначат лечение. Так предполагалось. Но получилось совсем не так, как предполагалось.
Василёк вовремя засёк с помощью своего умения въезд в деревню странных автобусов. Включив слух на максимум, он быстро понял из разговоров приехавших, кто они такие. И быстро сделал вывод: надо тикать, причём прыжками. Ему совсем не улыбалось, чтобы его исследовали медики. Кинувшись в дом к Тимофеевне, он сообщил ей, что в деревню приехала куча докторов, и они уже начали ходить по дворам. Тимофеевна соображала быстро. Это значит, что доктора могут забрать у неё бедного и напрочь больного Василька. Скажут, не лечат его тут, не докармливают, а где-нибудь в интернате ему будет очень хорошо жить среди таких же немного неполноценных детишек. Быстро схватив корзинку, она потянула Василька огородами в сторону невеликого леса, только крикнув шастающим по двору шабаям, что их обед в печке, а хозяйке вдруг приспичило пойти по ягоды. Она не знала, что точно такое же творилось по всей деревне. У большинства односельчан вдруг возникла куча забот, требующих их скорой отлучки из деревни. Вот прямо сейчас и потребовалось. Ага, и идти надо именно огородами и козьими тропами, подальше от докторов. Но некоторым односельчанам скрыться не удалось, и они, бедные, попались в чуткие руки медиков. И начался цирк. В облаву, естественно, попала дура невестка Зосимовых, которая Катька вместе с младенцем. Промухал облаву так же дед Тихон Нестюркин. Не смогла спрятаться баба Маня. Попались и некоторые глупые маленькие детки, которые не сообразили, что от дядей и тётей в белых халатах надо держаться подальше. Попались и шабаи, строящие объект у Тимофеевны. Вот и весь улов. Не считая, конечно, работников фермы и их коров. Те не могли бросить животных и смыться. Если Катьку, её младенца и глупых деток врачи осматривали без эксцессов, то дед Тихон и баба Маня устроили целое цирковое представление.
На вопрос: «Дедушка, у вас есть жалобы на здоровье?», дед Тихон прикинулся, что плохо слышит и видит, стал хрипло кашлять, мелко трясти головой и руками, подволакивать ногу. Он только жалобно приговаривал, что уже заказал себе у плотника хорошую домовину в которую уже собирался лечь и не вставать. Очень сокрушался, что не успел дописать конспект по сочинениям Ленина и товарища Энгельса. Мерить себе давление, брать кровь на анализы он не давался, только твердил, что совсем помирает и ему ушицы хочется. А вы кто в белых халатах? Повара? Ушицу дедушке принесли? Шингар хмыкнул про себя, глядя на деда — вот же симулянт. Но не стал это говорить вслух, а только украдкой подмигнул деду. Шингар чувствовал в этом деде родственную душу.
С бабой Маней всё было по-другому. Она темпераментно жаловалась на всех и на всё. Жаловалась на участкового, на соседей, почему-то на советскую науку, на плоскостопие и кучу других болезней. Судя по её словам, болело у неё всё, что можно и что нельзя. Все анализы баба Маня готова предоставить с превеликой радостью и в любом количестве, а в больницу лечь хоть прямо сейчас и на всё время. Только интересовалась, чем её там будут кормить и какое бельё надо брать с собой, типа, какие сейчас тенденции в моде на нижнее бельё.
Такая благодать продолжалось где-то с час: доктора пытались выловить зазевавшихся селян, а те, пользуясь знанием местности, усвистали в разные стороны, как тараканы. А потом вдруг появилась толпа народа
