— А ты?
— Я пойду работать.
Громов подцепил разварившийся пельмень. Выдержал паузу.
— Не страшно так резко начинать? Ты же, как с третьего курса в декрет ушла, так исключительно семейно-строительным бизнесом занималась.
Лена захлебнулась от возмущения. Громов сунул в рот пельмень, морщась, стал жевать.
— У-у-у… У нас дознавателей недобор, — прошамкал он. — С твоими тремя курсами возьмут на «ура». Хоть завтра могу устроить.
Лена сверкнула глазами. Закинула ногу на ногу. Обнаружила на лодыжке белую крапинку теста. Стала показательно медленно отскребать ноготком. Ногти у неё были идеальной формы, как ножки и все прочее. Знала это. И знала, на что купился Громов.
— Громчик, я даже с красным дипломом к вам не пошла бы. Да и не актуально сейчас юристом быть. Прошла мода.
— Есть одна профессия, — с полным ртом прошепелявил Громов. — Никогда из моды не выходит.
— Ты на что намекаешь?
— Родину защищать. А ты что подумала?
— Иди ты нафиг, дурак!
Громов захохотал. Лена надулась, но долго не выдержала. Тихонько прыснула в кулак.
— Ну, видишь, Ленчик, стоит обхохмить все, как жизнь не такой серой кажется. Не бойся, прорвёмся.
Лена нахмурилась.
— Гром, надо надыбать пять штук баксов. Минимум.
Громов пожал плечами.
— Дай твёрдую наводку на сейф, принесу через час. — Он послал в рот пельмень. — Только один вопрос, передачи носить будешь?
Лена скорчила недовольную гримаску.
— А если меня того? — Он постучал черенком вилки по виску. — На боевом посту клюкнет, как твоего папу, с судном вокруг меня бегать будешь? Не, я серьёзно спрашиваю.
— Гром, да тебя с ринга когда-нибудь таким принесут! Ты знаешь, как я боюсь, когда ты уходишь? Сижу тут, блин, и думаю, вот сейчас принесут чемпиона. А мозги в ведре следом.
— Ты, мать, не каркай!
— А ты головой думай! У него жена и ребёнок, а он…
— Что он?
Лена осеклась. Отвернулась к окну.
Громов стал сосредоточенно поглощать оставшиеся пельмени.
— Вилкой не скреби, тошно слушать, — бросила Лена, не поворачивая головы.
— А их там мало, вот и не попадаю.
— Мало, свари себе ещё.
Она встала, резко развернулась и сделала шаг к порогу. Громов успел схватить её за руку.
— Ленка, не дури!
— Пусти, больно.
Он разжал пальцы. Она отступила к раковине. Взяла с полки пачку сигарет. Ломая спички, прикурила.
— Гром, может, тебе из ментуры уйти, а? Ну, надоело же на копейки жить.
— Напиши письмо Путину, пусть надбавит операм зарплату.
— Блин, он ещё улыбается!
— А что, мне, плакать?
— Нет, это я плачу! Потому что одета, как лахудра, и ребёнка на улицу вывести не в чем! — Она стряхнула пепел в раковину. — Громчик, ну давай, ты найдёшь себе работу получше. Вон Серёга второй джип за год поменял. Ушёл — человеком сразу стал. И Настя у него, как куколка одета. Чем ты хуже? С твоей головой ты же такие бабки поднять можешь!
— Не, не уйду. Тогда, бабоньки, вы из меня окончательно слепите то, что вам надо. А я хочу быть тем, кем я есть.
— Да нам мужик в доме нужен!
— Мешок с деньгами и рогами вам нужен. Каким Демидыч был, пока не кукарекнулся.
— Дурак!
— Даже не стану спорить.
Громов корочкой хлеба собрал остатки жирной юшки. Замер, уставившись на нож.
— Деньги найти не проблема, Ленка. Проблемы начинаются после.
Она хмыкнула.
— Блин, он ещё и философ!
В кармане куртки, оставленной в прихожей, заверещал мобильный.
— Ну какого хрена! — вспылила Лена. — Ребёнка только что уложила. Сколько раз просила, приходишь домой, переключай на виброзвонок!
Бросилась в прихожую. Принесла мобильный и со стуком положила перед Громовым.
Номер на дисплее не определился.
— Да, слушаю. — Громов машинально продолжал макать размякшую корку в сальную водичку. — Привет. Прямо горит, да? Смотри, я поверил.
Он отключил связь.
— Я ненадолго выскочу.
— Твои проблемы.
Лена демонстративно отвернулась. На полную отвернула кран. Шумная струя ударила в стопку немытой посуды.
* * *
«Д» — 1
19: 42(в.м.)
Волкодав
Есть святое правило у правильных оперов: вызвонил агент на срочную встречу — умри, но явись. Никогда не угадаешь, что стало причиной. Пусть потом выяснится, что психанул человек или просто померещилось, или накомбинировал в дурной голове, а поделиться не с кем, всё равно пришёл ты не зря. Агент, как женщина, способен терпеть зависимость долго, но невнимания не прощает. Затаит обиду, потом сто раз аукнется одна-единственная небрежность в отношениях.
Алик был агентом мелким, но достаточно активным. Вербанул его Громов без особых проблем. Алик сам подставился, сам пришёл на контакт, уже готовый к сотрудничеству. Есть известная лагерная заповедь: не верь, не бойся, не проси. Алик попросил, попросил мента, чем необратимо обрёк себя на двойную жизнь агента.
Сгубила Алика любовь. Выморочная, перекрученная любовь «правильного пацана» и девочки из хорошей семьи. Девочка «прожигала жизнь», вертела хвостом, где считала нужным, и вертела Аликом, как хотела. Однажды она по глупости попалась на ношении наркотиков. Компания, вывалившая из ночного клуба, языками сцепились с нарядом милиции, все закончилось этапированием в отделение, оформлением в «обезьянник», и в этот момент из сумочки девочки извлекли пакетик с комочком гашиша. Штраф за административное правонарушение резко перешёл в срок за хранение и ношение наркотиков.
Девочка родителям звонить не стала, вызвала на подмогу «правильного» воздыхателя. Алик
