— Извиняю. Спи меньше. Кто последний видел Чачича?
— Я здесь, — раздалось в наушниках. — У нас минут десять, не больше.
Он догонял их, петляя среди развалин. В принципе, можно было и не петлять и даже не бежать. Но Чачич делал все, как положено. Сергей верил, что рано или поздно эта привычка спасет ему жизнь.
— Жора, — скомандовал Калита, — лезь на вышку. Посмотри, что там с часовым, но без фанатизма. Андрей, займись старухой.
— Есть заняться старухой, — ответил Дубасов и взял старуху на прицел.
— Чачич?
— Я здесь.
— Возьми правее, в развалины, и оглядись. Если что, прикроешь Жору и Андрея из гранатомета.
— Есть!
Сам Калита с пулеметом ПКМ сидел в развалинах церкви и одновременно следил и за старухой, и за Жорой, который уже миновал первый пролет. Всего их было четыре. Стена за вышкой по-прежнему походила на завесу из черного дыма. Только она была плотной. Даже ветер не мог ее развеять. От этого структура стены не становилась понятней.
— Старуха подходит! — напомнил Дубасов.
— Старуху уберешь, — приказал Калита.
— Ты что, командир? — удивился Дубасов. — Зачем убивать старуху?
— Старуху уберешь, это приказ!
— Извини, Андрей Павлович, но я не могу.
Старуха стала призывно махать им рукой. У Калиты мурашки побежали по коже. Он не успел выругаться. Вышка, на которую лез Жора, рывком накренилась.
— Бля! — только и сказал Чачич.
Жору едва было видно за переплетением опор. Он почти добрался до самой верхотуры, где стояла будка и находился часовой. Перепуганный Дубасов дал очередь по старухе. Жора, проявляя чудеса эквилибристики, спускался на одних руках и даже умудрялся раскачиваться и прыгать в самых опасных местах. Дубасов еще раз выстрелил по старухе, полагая, что первый раз промахнулся, чего с ним отродясь не бывало. И тут их накрыло. Но прежде Калита увидел, как вышка окончательно упала, и закрыл глаза: он по-своему любил Жору, опекал и не пускал его в опасные дела, хотя порой был придирчив. Если бы Жора погиб, это было бы самым худшим, что пришлось испытать Калите в жизни.
Больше он ничего не видел, а только почувствовал, что его приподняло и несет по воздуху. Американцы были бы не американцами, если бы не проутюжили район, где накрылись их вертолеты. Чачич знал их привычки еще по Афгану.
Калита умудрился упасть за остатки железобетонной стены и втиснуться в самую узкую щель, что и спасло ему жизнь, хотя его и вытаскивали потом всем миром.
Увидев, что Калита шевелится, Жора произнес:
— Хороший был командир!
Все засмеялись. Калита открыл глаза после того, как ему в рот влили пару капель спирта.
— Фу-у-у… — потряс он головой, сел и тут же охнул.
Болело все: бока, спина, ноги, руки, даже задница.
— Сейчас пройдет, сейчас пройдет… — суетился Чачич, делая ему укол.
Калита задышал ровнее. Боль отступала. Если бы не броня «булат», подумал он, от меня бы ничего не осталось, и спросил:
— Где Дубасов?
— Живой Дубасов, живой, — ответил Чачич. — Со старухой разбирается.
— С какой старухой? — удивился Калита.
— Старуху не убило… — потерянным голосом сообщил Жора.
— Значит, это не старуха! — Калита попробовал было подняться. — Черт знает что, из огня да в полымя!
— Правильно, не старуха, — согласился Чачич, поднося к губам Калиты фляжку с водой. — Скорее всего, «трикстер». Я сталкивался с ними еще во время аварии на ЧАЭС. Один из них возник у нас даже на борту вертолета. Мы тогда посчитали это галлюцинацией. Фотонная штучка. Их тогда много было, этих проявлений. Никто их не изучал.
Калита заставил себя подняться. Постанывая, то и дело замирая, он утвердился на ногах. Промедол слабо действовал. Утихшая было боль снова дала о себе знать.
Улицу трудно было узнать. Она попросту исчезла, так же, как и вышки — все вымело взрывами. А черная стена стояла по-прежнему. Между глубокими воронками, над которыми курился дымок, торчали «старуха-трикстер» и Дубасов.
— Что он там делает? — с тревогой спросил Калита.
— Выспрашивает, — пояснил Жора.
— Что он может выспросить у фантома? — удивился Калита.
— Не скажите, Андрей Павлович, эти «трикстеры» вполне разумны. Лучше спросите у меня, что я увидел на вышке.
— Жора, что ты увидел на вышке? — с невольной улыбкой поинтересовался Калита — уж слишком восторженным выглядел Жора.
— Есть такая ловушка «красная зарубка» или «зарубка судьбы». Очень редкая штука. В основном она окружала реактор.
— Ну и что?.. — нетерпеливо спросил Калита.
— А то, Андрей Павлович, что ловушка есть, а реактора нет.
— Да, странно, — согласился Калита, со все нарастающей тревогой наблюдая за Дубасовым.
«Красная зарубка», «зарубка судьбы», вспоминал он. И вдруг его осенило: это же знак опасности. Все, кто ее видел, погибли. Она появилась минут за сорок до выброса. В воздухе возникли кровавые зарубки. Я тогда думал, что это галлюцинации. Теперь-то, с появлением Дыры, мы сообразили, что это вневременные проявления, связанные с черной материей, капли которой просачивались в нашу реальность. Может быть, из-за этого и произошла чернобыльская катастрофа? А мы — реактор!
— Но это еще не главное, — сказал Жора.
— А что главное?
— Охранник-то был американским морпехом.
— Да ты что?! — удивился Чачич.
— Видать, они эту стену обложили по всем правилам, а потом что-то произошло, и появились «красные зарубки».
— Наверное, и техника от этого сбесилась? — предположил Чачич.
— Ну да, — согласился Калита. — Очень похоже на катастрофу четвертого реактора. Получается, что техника сбежала и стала воевать сама с собой?
— Что-то вроде того, — согласился Калита.
Но тему они развить не успели. Дубасов махнул рукой: мол, все нормально.
— Командир, — услышал в наушниках Калита, — все нормально. Баба-яга приглашает нас в гости.
— Какая баба-яга? — удивился Калита.
— Да вот она стоит.
Калита увидел, что Дубасов показывает на старуху.
— Собирай-ка манатки и мотай оттуда! — приказал Калита.
Сколько раз его спасала казалось бы излишняя осторожность. Но ведь спасала! Хоть и не всех, но он привел их сюда. Значит, кое-чего понял и кое-чему научил.
— Командир, ты не понял, она нас проведет в Сердце Дыры.
— Куда? — еще больше удивился Калита.
— Ну, мы же хотели найти «шар желаний»?
