Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
стали почти беспрерывным кошмаром. Иногда пара-тройка дней проходила без новых жертв, и у жителей начинала зарождаться надежда, но потом болезнь непременно наносила новый удар. Один за другим люди заболевали и умирали. Живые подсчитывали потери и тайком гадали, кто будет следующим. Казалось, прожорливая чума насытится, только когда последний обитатель деревни проследует в могилу. Одним из первых умер старый смотритель, оставивший деревню без руководства. Все мужчины, которым хватило мужества и силы, собрались в холле поместья и выбрали своим новым смотрителем Роджера. В отсутствие управляющего поместный суд не мог считаться сформированным должным образом, но в данных обстоятельствах формальности никого не волновали. Если не считать этого единственного всплеска коллективных действий, деревня пребывала в полной апатии. Никто не обрабатывал поля, потому что знал, что все равно некому будет собирать урожай. Никто не ухаживал за скотиной. Хлипкие дома понемногу начинали разваливаться, мужчины и женщины потеряли интерес к тому, как они выглядят, и со страхом покидали свои жилища, словно боялись подставить лицо свежему воздуху.
Единственным занятием, вызывавшим хоть какой-то интерес, были похороны умерших. В отсутствие священника службу обычно вел секретарь управляющего. Однако через десять дней к ним завернул странствующий монах, направлявшийся в свой монастырь в Ромси. Он пообещал деревенским, что останется в Блекуотере до приезда нового священника или пока не кончится эпидемия, и сдержал слово. Монах навещал больных и отправлял в последний путь мертвых с бесстрашием, которое быстро снискало ему уважение и любовь жителей. Но потом возникла проблема. За первые три недели умерло больше двадцати человек, и на старом церковном кладбище, заполненном еще до эпидемии, вскоре не осталось места для новых могил. Но даже если бы оно было, у Роджера сложилось убеждение, что опасно хоронить жертв чумы так близко к центру деревни. Он попросил монаха освятить новый участок земли, располагавшийся в нескольких сотнях ярдов на границе земель лорда. Сначала монах отказался. Он не боялся чумы, но совсем другое дело – гнев епископа, если новое кладбище будет открыто без его позволения и соответствующая плата за участок не будет внесена. Однако Роджер пообещал, что все вопросы будут урегулированы должным образом, и в конце концов монах согласился.
Уже на следующий день в деревню прискакал капеллан от епископа. Он сказал Роджеру, что епископ получил письмо и дал ему ход, но не стоило надеяться, что новый священник прибудет в Блекуотер раньше чем через три недели. На данный момент в епархии имелось 80 вакантных мест приходских священников, и, хотя епископ делал все, что мог, чтобы заполнить их, задержка была неизбежна. Капеллан холодно посмотрел на монаха и еще холоднее на новое кладбище, но, поскольку он ничего не мог сделать, чтобы решить вопрос иначе, предпочел промолчать. Вероятно, угрюмая мрачность деревенских жителей подсказала ему, что давить было бы неразумно.
Когда капеллан поехал в Престон-Стаутни, Роджер отправился с ним, чтобы посмотреть, что происходит у соседей.
Только тогда он осознал, что, как бы ни страдали жители Блекуотера, другим приходилось еще хуже. Община перестала существовать. Из 16 или 17 домов жизнь, похоже, теплилась только в четырех. Дверь в церковь была распахнута, лавки порублены – должно быть, на дрова. Никаких следов священника не обнаружилось, если не считать большого холма свежей земли в углу церковного кладбища, под которым упокоились и священник, и его паства. Единственными живыми людьми, которых им удалось обнаружить, были две старухи, сиротливо сидевшие возле своих домов. Они сказали, что все остальные умерли или сбежали. Капеллан попытался расспросить их, чтобы получить более точную информацию, и в конце концов установил, что по меньшей мере дюжина жителей деревни ушли в леса в надежде спастись там от чумы. Но были ли они еще живы, или Черная смерть настигла их, эти старые карги не знали и знать не хотели.
Роджер вернулся домой. За последние недели он видел так много страданий, пережил так много страха и испытал столько жалости, что, казалось, у него не осталось эмоций для новых жертв. Действительно, когда он спускался по холму в Блекуотер, то поймал себя на том, что внутренне поздравляет себя, что легко отделался. Перекрестившись, Роджер отогнал опасные мысли. Потом заставил себя вспомнить свой жест и вызвавшую его минутную тревогу. Придя домой, он обнаружил, что его старший сын стонет от боли. Он весь горел, его почти непрерывно рвало. Через четыре дня невыносимых страданий мальчик умер.
Роджер еще не успел опустить сына в могилу, как слегли его дочь и жена. Последняя оказалась одной из очень немногих, кто заразился чумой, но еще жил. И хотя несколько дней ее жизнь висела на волоске, ее бубоны оказались не такими злокачественными, как у других, и спали сами собой. Жена Роджера боролась за жизнь больше недели, отчаянно цепляясь за нее, даже когда ее тело превратилось в трясущийся, дурно пахнущий остов. Но в конце концов и она сдалась, и Роджер проклял Бога, который мог обречь на такие муки своих беззащитных слуг.
Беспомощные, обиженные, охваченные паникой жители деревни готовы были направить свою месть на любую цель, до которой могли дотянуться. Бедная Безумная Мэг оказалась легкой добычей. Кто-то видел, как ночью она о чем-то подозрительном шепталась со своим котом – очевидным порождением дьявола. Кто-то другой видел ее крадущейся возле колодца – наверняка с ядом в руках. Толпа людей, доведя себя до неистовства при помощи пива, похищенного из дома пивовара, двинулась к ее лачуге. Заслышав их шаги, Безумная Мэг выскользнула из дома и скрылась в лесу. Вероятно, ей удалось бы уйти от своих преследователей, если бы один из них не поймал ее кота и, схватив его за хвост, не ударил головой о камень. В неистовом порыве защитить единственное живое существо, проявлявшее к ней признаки любви, Мэг выбежала из своего лесного укрытия. Люди набросились на нее с камнями и палками и забили до смерти прямо на поляне возле ее жалкой хижины.
Но даже самый долгий кошмар должен иметь конец. К тому времени, когда в начале марта в деревню приехал новый священник, худшее осталось позади. Эпидемия продлилась еще два месяца, но ее буйство немного утихло. Перерыв между очередными случаями заболевания увеличился до четырех дней, потом до пяти, потом до недели. К началу августа новой вспышки не было уже почти два месяца, и деревенские почувствовали себя в безопасности. Тридцать восемь человек из них умерли, еще трое заразились, но выздоровели, бедную Безумную Мэг тоже стали считать жертвой чумы. Мало-помалу выжившие начали приходить в
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
