мне на роду написано, — пожала плечами Багена, о чём-то усиленно раздумывая.
— Не зря он тебя не желал для своего старшенького, — нравоучительно указала молодайке мудрая старуха. — Чуял, что сердце у тебя не лежит. Да и у сына. Вовремя вы одумались.
— Багена, — только тут дошло до Руаны, какой опасности та избежала. — Ты что, на самом деле могла согласиться? Выйти за Радо-Яра. А потом? В землю? Живой?
— Ну, что ты к ней пристала?! — взбеленилась Урпаха, швырнув в болтливую идиотку мотком ниток.
— Не надо, — вяло улыбнулась своей защитнице могучая тигрица. — Она права. Я чуть не прогнулась. Почти сдалась, когда появились вы. И Руана заставила меня встряхнуться. Принять верное решение.
— Ну, это не она тебя заставила, — философски заметила опытная старуха. — Это сердце Радо-Яра за вас за всех порешало. Силён мужик, — уважительно и очень знакомо прокомментировала она. — Теперь, как только у моей девочки с ним сладится, вы вчетвером переполох и учините. Вчетвером, девоньки — это не в одиночку.
— Ага, — хмыкнула Руана, перекусив нитку. — Это уже банда. Багена, ты на праздник идёшь?
— Конечно, — встрепенулась та. — Я тебя одну туда не пущу.
Они переглянулись, и Руана поняла: знает про отравление. И будет её охранять. Она тепло улыбнулась уже почти подруге. Та мягко опустила веки в подтверждение догадки и тут же вытаращилась на кормилицу:
— Я тоже буду в красном.
— Задираешься, — неодобрительно покачала та головой. — Напрасно. Как бы твой отец чего не учуял.
— Тогда в синем, — нехотя согласилась с ней тигрица и поднялась: — Пойду готовиться. Урпаха… спасибо тебе.
— Иди уже, — махнула та рукой. — И не воюй там раньше времени.
— Я помню, — кивнула ярания. — Вчетвером.
И ушла.
А вечером вернулась — в синем, как и обещала. Декольтированном в духе здешней моды по самое «нехочу» — как только грудь из него не выпрыгивала. Правда юбка не дыбилась боками, как у какой-нибудь императрицы Елизаветы Петровны. Болталась зауженным колоколом, из-под которого виднелись не туфельки, а сапожки.
— Ты что, в штанах? — разглядывала Руана парадный наряд тигрицы.
— Конечно, — невозмутимо поддакнула та. — Мало ли что.
— Представляю себе, как ты будешь драться в таком лифе, — не удержалась она от подначки. — По-моему, тут даже штаны не помогут. А где бантики с бутончиками?
— Спорола, — плюхнулась в кресло Багена, ничуть не заботясь о платье. — Думаешь, ты одна не желаешь выглядеть дурой?
В принципе, её платье можно было назвать скромным. Если бы не баснословно дорогая синяя парча, что пошла на лиф. И верхнюю короткую юбку, из под которой, словно вода из под крана, вытекал нежный воздушный шёлк нижней юбки. Даже где-то как-то ничего — если бы не чрезмерная броскость парчи.
— Невероятное колье, — завистливо вздохнула Руана, любуясь на подлинное произведение искусства с лазоревыми камнями вокруг шеи.
К нему прилагались серьги со странными подвесками, больше напоминавшими короткие тонкие лезвия. Ну, и браслет с парой перстней. Короче, полный гарнитур богатой женщины, отправлявшейся на бал.
— Родовое, — равнодушно пожала плечами Багена. — От бабушки. Ну, ты и учудила.
— Я старалась, — опустила таария в пол глазки, иронично скривив губки.
— Перестаралась! — деланно строго фыркнула кормилица, расправляя на своей красавице узкую юбку, обтянувшую бёдра, и бесстыдно с этим переборщив. — Будто голая. Позорище ты моё!
— Я бы сказала: как рука в перчатке, — возразила Багена. — Урпаха, ты несправедлива. У неё исключительно целомудренный лиф. Впервые вижу, чтобы он начинался у подбородка, закрывая даже шею. Руана, тебе не кажется, что это уж слишком? Или опять спина голая?
— Хуже, — с неподдельной досадой пожаловалась кормилица и приказала: — Повернись, ветрогонка ты непутёвая! Покажи приличной женщине своё естество.
Руана встала вполоборота к зрительнице и картинно развела руки в длинных узких рукавах. После чего медленно отставила ногу. Жаль, что разрез до самого бедра — это всё-таки перебор. Но и до колена он сражал наповал. Хотя обнажённой голенью в мире воинствующих женщин никого не удивить.
— Уж ты! — восхищённо вытаращилась Багена. — Ну, почему ты раньше не сказала? Я тоже такое хочу! Это нечестно, — всерьёз обиделась тигрица.
— Да есть такое! — прямо-таки рассвирепела Урпаха, швырнув в неё какую-то тряпку. — Вертихвостки распутные!
— Только голубое, — невозмутимо подтвердила Руана, зазывно качнув своими сногсшибательными бёдрами. — Как раз к твоему колье.
— Тьфу на вас! — вызверилась Урпаха, но к нужной подставке поплелась.
Стянула покров, небрежно стащила с деревяхи перешитый наряд. И швырнула подоспевшей ярании:
— Держи. Бесстыдница! Всё равно оно в поясе на тебе не сойдётся. Хотя в заднице в самый раз будет.
— Расставим, — предотвратила Руана разочарование тигрицы. — Успеем.
Багена уже спешно расшнуровывала лиф. И пожирала глазами обнову, которая уничтожит немало придворных кривляк.
А началось уничтожение прямо, не выходя из дома. Когда две грации в своих платьях-перчатках спустились к заждавшемуся Викрату, тот грязно выругался. И наотрез отказался сопровождать съехавших с катушек шалав на праздник своего любвеобильного шефа. Если те немедля не примут пристойный вид.
Мало того: этот лицемер тотчас выполнил свою угрозу и слинял. Поэтому к замку они посеменили в гордом одиночестве.
— Ходить неудобно, — раздражённо бухтела женщина-воин.
— Ты просто привыкла к широкому шагу, — увещевала её Руана. — Потому что полжизни в штанах. Ничего, привыкнешь. Всё-таки жаль, что пришлось напялить сапоги. Под такое платье нужны изящные туфли.
— А, если придётся бегать? И без того, не представляю, как в этом бегать, — закручинилась тигрица, машинально проведя рукой по обтянутому бедру.
— Ещё проще, чем в твоём платье, — безмятежно оценила такую возможность таария. — Рванёшь разрез до бедра, и беги. Все бабы с зависти передохнут.
— Не будь вульгарной, — на полном серьёзе пожурила её приличная замужняя дама.
Которая лет восемь предавалась пороку распутства. Верней, по словам малышки Нала-Яри, торопилась перебеситься до отрыжки и обретения целомудрия. Без которого в супружестве яранов просто зарез. Не сказать хуже.
Ненавидеть их начали ещё на подходе к замку. Хотя праздничное убранство было приготовлено за ним, а не на плацу. Затем они сразили всех, кто шлялся по холлу. Пройдя нижний этаж насквозь и вывалившись с другой стороны, две новаторши-экстремистки добили остальную публику.
Император ещё не предстал перед подданными, так что Руана чувствовала относительную свободу. Правда, глаза беспрестанно шарили по небольшому парковому комплексу в поисках знакомой фигуры назла.
— Они всегда приходят в разгар веселья, — успокоила её Багена, подходя к длинному столу, уставленному всякой всячиной.
Стульев к нему не прилагалось: те, кто пришёл сюда набить брюхо, делали это стоя.
— Ты про Яр-Туранов? — уточнила Руана, высмотрев стайку высоких серебряных бокалов с вином. — Не хочешь выпить?
— Нет, и тебе не советую, — небрежно кивнула кому-то Багена, рассеянно вытянув
