боцмана и приказал гремлину не спускать с гомункула глаз.
Уже перед сном, развалившись на кровати и отрешённо глядя в потолок, я сонно заметил:
– Надеюсь, что дежурить будут какие-нибудь другие стражники.
Я так и не выспался. Тяжелые, мутные сны изводили всю ночь, а поутру растворились, оставив тягостное ощущение и головную боль. Заставив себя подняться, я долго сидел на кровати, с вожделением поглядывая на медные котлы.
– Хватит уже! – предупредил Евлампий. – Вспомни, на берегу тебя ждёт Ирина!
– И Оксана, – усмехнувшись, добавил Оливье. – Справишься?
– Не знаю, – честно признался я.
Меня одновременно будоражила и пугала предстоящая встреча. Я боялся, что что-то пойдет не так, но ещё больше меня беспокоил архивариус. Можно было от него избавиться, но как тогда попасть в город?
От неприятных мыслей отвлёк стук в дверь. В комнату заглянул Мровкуб и подслеповато осмотрелся. Он уже сбрил волосы и щегольскую бородку и напоминал Чёрного Эрлика. Из-за этого сходства, его ещё сильнее захотелось привязать к якорю и утопить.
– Со вчерашнего разговора я много думал и понял, – заявил он. – Есть одна проблема!
Я только рукой махнул, мол, продолжай.
– Он! – сурово сказал Мровкуб, наставив палец на хранителя. – С таким по Черногорску не походишь.
– Я, по крайней мере, не ворую у своих! – взъерепенился Оливье.
– Пусть изменит внешность, – пропустив оскорбление мимо ушей, как ни в чём не бывало продолжил архивариус.
Признаться, я не сразу понял, что он имеет в виду.
– Как? – изумился голем.
– Он же дух, и может предстать в любом образе.
– Вот ещё, – фыркнул хранитель, отворачиваясь.
– Ты правда так можешь? – удивленно спросил я.
Мою провинциальную тягу к чудесам искоренить невозможно.
– Естественно, – не оборачиваясь, проворчал он.
– А почему не делал?
– Зачем? Меня всё равно кроме тебя с булыжником никто не видел.
– Ничего себе, – воскликнул Евлампий, наматывая круги по одеялу. – А что ты ещё можешь, чего нам, недостойным, показывать не стал? А?
Я пристально уставился в спину Оливье, и он ещё сильнее нахохлился.
– Ничего, – еле слышно сказал он.
Я покосился на Мровкуба. Готов поклясться, он облегчённо улыбнулся. Может всё-таки к якорю и на дно?
– Хотелось бы верить, – бросил голем. – Думаю, ты ещё способен преподнести неприятный сюрприз.
– Если бы, – еле слышно сказал хранитель.
– Давайте не будем подозревать друг друга, – миролюбиво предложил подошедший поближе архивариус. – Если он примет образ обезьянки, никто не обратит внимания…
– Кого! – взревел притихший Оливье. – Да я тебя! – он задохнулся от гнева, даже обычно бледная рожа яростно покраснела.
– Вишнустанцы часто держат небольших домашних обезьян и везде берут их с собой, – невозмутимо ответил Мровкуб.
– А что, – начал Евлампий.
– Ни за что! – прогремел хранитель.
– Но послушайте…
– Лучше отправьте меня в междумирье!
Я кивал, исподтишка наблюдая за архивариусом. Он всё еще носил личину Волкова, но из-за отсутствия волос и бороды стал совершенно чужим. Отталкивающим и неприятным.
– Тогда попугаем? – предложил голем.
– Тогда уж сразу в фею превращусь? – огрызнулся Оливье. – Трям-рям!
– Фей недолюбливают, а нам, как говорят Черногорские карманники: «Не стоит привлекать ненужное внимание», – сдержанно парировал Мровкуб.
– Что за шум? – крикнул сунувший голову в каюту боцман. – Через четыре часа прибываем.
– Вот видите, времени на споры не осталось, – строго заявил архивариус.
– Я не стану домашним животным, – отрезал хранитель.
– Кстати! – снова вмешался Чича. – Пришлось повозиться, но я заарканил Свина и вытащил из хрустального шара. Он лопает эльфийские желуди и уже почти не трясётся. Так что вопрос с питанием у нас теперь решён.
– Да! Да! – ответил я. – Замечательно.
Боцман недовольно тряхнул головой, но говорить больше ничего не стал, отправившись по своим делам.
– Предлагаю голосовать! – сказал Евлампий.
– За то, с какою рожей мне ходить? Идите все строем по рее.
– Но другого выхода нет. Добровольно вы не соглашаетесь, а нам ещё красить цепь и обмазываться сажей, – настаивал архивариус.
– В гальюн иди, окунись! – гаркнул Оливье.
– Оставьте нас на несколько минут. Подготовьте краску и всё остальное. Мы сами разберёмся! – попросил я.
Мровкуб пожал плечами и молча вышел. Я закрыл за ним дверь на защёлку и тихо спросил:
– Чего ты завёлся?
– О чём вы шепчетесь? – закричал голем с кровати.
– Внимание отвлекал, – хитро подмигнул хранитель.
– От чего? – опешил я.
– Проклятый гомункул вынюхивал на что я способен в нынешнем состоянии.
– Я тоже так подумал, – согласился я. – И что ты можешь?
– Почему вы разговариваете без меня, – злился Евлампий, спускаясь на пол по простыне.
– Ничего, – угрюмо сказал Оливье.
Я провёл рукой по лицу.
– Тогда зачем было устраивать весь этот спектакль?
– Чтобы он подумал по-другому!
Я закатил глаза. За что мне это наказание?
– Ладно! – вздохнув, проговорил я. – Становись кем-нибудь, а я повешу символ свободы на цепь.
– Что вы скрываете? – неистово голосил подбежавший голем, тряся меня за штанину.
– Да ничего, – отмахнулся я, вынимая артефакт.
Прикоснувшись кристаллом к ошейнику, я перехватил его другой рукой, не дав упасть, когда замок раскрылся. Попытался продеть край цепи в ушко рукояти зеркала, но она не лезла. Зато моё тело начало бунтовать. Плечи напряглись, а дрожащие руки чуть не выпустили ошейник. Я сжал зубы и попробовал ещё раз. Цепь нехотя протиснулась в отверстие и я, наконец, защёлкнул замок. Превращение ещё не началось, но на лбу уже выступил пот.
– Фух, – протянул Евлампий. – Получилось!
Я только кивнул, оглянувшись на хранителя, и, не сдержавшись, прыснул со смеху. На моём плече сидела коричневая обезьянка с огромными влажными глазами. Маленькие лапки трогательно прижимались к груди, а длинный хвост свисал с моего плеча.
– О-бал-де-ть, – еле выговорил я.
Обезьяна криво усмехнулась.
– Хочешь взять меня домой и накормить?
Я чуть не кивнул, вовремя осознав, как глупо выгляжу.
– Что там у вас происходит? – бушевал голем, пытаясь забраться по штанине.
Пришлось поднять его на ладони, иначе от усердия, он грозил порвать мой единственный приличный костюм.
На Евлампия перевоплощение Оливье особенного впечатления не произвело.
– Хорошая работа, – сухо похвалил он, – никакой магической активности, а эффект стопроцентный.
– Ладно, идёмте маскироваться дальше, – вмешался я, пока они не затеяли новый спор.
Отперев дверь, я вышел на палубу. Мровкуб уже притащил стул. Маленький тазик с чёрной кашей и большой – с водой. Банку краски и кисточку.
Увидев меня, он махнул рукой:
– Начнём, во славу источника, с цепи. Она будет дольше сохнуть.
Я подошёл и сел на стул.
– Вы уже всё сделали. Замечательно, юноша. После того, как я над вами поработаю, вас даже сборщики подати не узнают.
– Главное, чтобы таможенники не узнали, – проворчал хранитель, смешно сморщив обезьянью мордочку.
– А вам лучше молчать, иначе выдадите нас с потрохами! – приказал архивариус.
Затолкав под
